Тут в коридоре послышались чьи-то шаги. Элизабет вдруг испугалась. Отстранившись, она попыталась приподняться.

– Эмрис, мы не можем сейчас! Ведь все твои родные сбегутся сейчас повидаться с тобой.

Он уложил ее обратно.

– Нет, моя милая, – успокоил он Элизабет, принимаясь снова ласкать ее. – Отец на охоте, а мать с поварами обсуждает меню свадебного обеда. – Эмрис приподнял лицо и лукаво усмехнулся: – Меня никто не видел, кроме Фионы.

– Но она же тебя видела? – все еще сопротивлялась она.

– Ну, насколько я знаю брата и его чувства к своему ангелу, как он ее зовет, в данный момент они заперлись в спальне и не выйдут оттуда, даже если будет грозить великий потоп!

– Фиона действительно ангел! Мне она очень нравится, Эмрис. В жизни не встречала более доброй, отзывчивой и красивой женщины!

– А я встречал.

Элизабет с ревнивым подозрением уставилась на него.

– Тебя, глупышка! – объявил он, целуя ее глаза. – Ты самая добрая, умная, красивая и любимая женщина во всем мире!

– Я люблю тебя, Эмрис, – порывисто обняла его Элизабет. – Как я могла раньше жить без тебя?

– Давай больше не будем думать о прошлом, – прошептал он нежно. – Только о нашем будущем и… ближайшем часе или двух…

Кончиком языка он прочертил дорожку от подбородка к губам, обвел их контур и только после этого поцеловал.

Стягивая с нее юбку, он вздохнул.

– Я мечтал об этом всю дорогу от Стирлинга!

– О, значит, это была трудная дорога, – с улыбкой прошептала она. – Наверное, просто невыносимая!

Элизабет снова почувствовала, как горячая волна желания накатывается на нее. Ее испуг рассеялся, как утренний туман под горячими лучами солнца. Обжигающего солнца желания. Чувства Элизабет обострились. Она жадно вдыхала его запах, чувствовала его тепло, ощущала на себе тяжесть его сильного тела. Господи, как она соскучилась по нему! Как она любит его и хочет…

– Что мы делаем? – простонала она, когда он вошел в нее. – Но, Эмрис, ведь уже полдень!

– М-м, – промычал он в ответ, приподнимаясь на руках и посылая всего себя в манящую глубину ее лона. – В самом деле? Ну, значит, у нас еще куча времени впереди! Думаю, мы найдем, чем себя занять.

Элизабет радостно улыбнулась, крепче обнимая любимого и предвкушая уже подступающее, волнами накатывающееся наслаждение.

Позднее послеполуденное солнце мягко золотило обнаженные тела. Элизабет уютно пристроилась сверху, упираясь подбородком в грудь светловолосого гиганта. Эмрис гладил отросшие до плеч блестящие черные волосы, время от времени пытаясь пальцами разгладить морщинки, набежавшие на чистый лоб.

– Не дразни меня, Эмрис.

– Я тебя никогда не дразню, милая, – заверил он ее, но веселый чертик, плясавший в глазах, противоречил сказанному.

– Нет, ты дразнишь меня. – Она положила голову на грудь, пряча от него глаза.

Эмрис перевернул ее на спину и устроился сверху, опираясь на локти.

– Элизабет, – серьезно продолжил он, – я просто не понимаю, почему ты испугалась.

– Я не испугалась, – возмутилась она, пытаясь сбросить его с себя.

– Ну, вот, теперь я тебя немного узнаю.

– Я просто… ну, немного нервничаю, – продолжила она более спокойным тоном. – И может быть, волнуюсь, беспокоюсь… может быть… – она отвела глаза к окну. – Ну хорошо, я и в самом деле боюсь.

Пара слезинок скатилась на подушку.

– Но почему, дорогая? – спросил он в замешательстве. – Элизабет, о чем тебе волноваться? Ты училась в мастерской великого Микеланджело, была придворным живописцем у Джованни Медичи, самого великого ценителя и покровителя искусств в мире. Ты писала портрет короля Франции. Господи, да твою кисть узнают все короли Европы и ценят твой талант. Почему ты боишься такой заурядной работы?

– Эмрис, меня беспокоит не сама работа.

– А что?

– Королева, – выдавила она, отворачиваясь. – Королева Маргарита.

Он помолчал и ласково посмотрел на нее. Пальцы нежно блуждали по ее лицу.

– Разве это не то, о чем ты давно мечтала? Написать ее портрет? И стать известной под своим собственным именем?

Элизабет почувствовала, как глаза наполняются слезами.

– Ты прекрасно знаешь, что да. Но меня страшат последствия. – Она взяла его широкую ладонь и приложила к лицу. – Я счастлива, Эмрис. С тобой, Джеми и твоей семьей. Вы с Джеми – все для меня. Я не хочу рисковать этим из-за какой-то мечты, которую вбила в голову в далеком прошлом. Я слишком люблю тебя, чтобы терять из-за нескольких мгновений быстротечной славы.

– И я люблю тебя, Элизабет. – Он не знал, как ее успокоить. – То, что я наговорил тебе о королеве Маргарите, когда мы были во Франции… о том, что она примет тебя за ведьму…

– Знаю, знаю! Ты просто пытался напугать меня тогда. Ее суеверность меня не беспокоит.

Эмрис заглянул в ее глаза.

– Если ты не захочешь поехать в Стирлинг и писать портрет членов королевской семьи, тем лучше для меня, детка. Но ты должна взвесить все. Маргарита щедро заплатит за работу. Ты будешь представлена королеве Шотландии как Элизабет Болейн-Макферсон. Я купил для нее некоторые твои картины, она их очень ценит. Королева хочет, чтобы ты стала украшением шотландского двора, придала ему особый шик. Для нее сам факт, что ты женщина, которой господь даровал такой талант, только на руку. Это будет той маленькой капелькой, которая придаст больший вес ее репутации. Она сможет посмеяться над устаревшими обычаями Европы и говорить: «Все вы глупцы! У меня при дворе есть очень талантливый художник… к тому же – женщина!» Понимаешь, Элизабет, если у тебя и есть шанс продемонстрировать свой талант открыто, под своим именем, то только при ее дворе.

Элизабет посмотрела на Эмриса, но лицо ее оставалось по-прежнему хмурым.

– Но, Эмрис, она сестра Генриха, короля Англии.

– Да. Ну и что?

– Он – негодяй.

– Ну, во многих смыслах и Маргарита отнюдь не ангел. Ты исходишь из убеждения, что они похожи. Но ведь, посмотри, вы втроем выросли в одной семье, но каждая из вас, став взрослой, пошла своим путем. Ты, Мэри и ваша младшая – Анна. Разве вы похожи?

Элизабет покачала головой.

– Не в этом дело. Я боюсь, что она отправит меня назад, в Англию, разлучит меня с тобой и Джеми за то, что я пошла против воли короля Генриха четыре года назад.

Эмрис растрепал ее волосы.

– Маргарита – королева Шотландии, моя радость. Она теперь очень мало связана с Генрихом. Отсылая тебя в Англию, она предаст законы нашей страны. Она никогда не осмелится быть настолько негостеприимной. – Эмрис немного помолчал. – Более того, милая, не думаю, что я очень преувеличу, но она никогда не рискнет оскорбить такой сильный и преданный интересам Шотландии клан Макферсонов, высылая кого-нибудь из нас на Юг, – взгляд его стал суровым и решительным. – А ты теперь одна из нас, родная.