Агент выполнил запрос. На мониторе замелькали послужные списки. Спустя несколько секунд появилось фото Джима.

Хьюстон не стал читать досье, теперь это было лишним. Он не стал вникать в перечень его заслуг, список наград и прочую информацию, которой набралось бы на несколько страниц машинописного текста.

Хэнс не мог отвести взгляда от фотографии Эткинсона, вернее от надписи, которая «сияла» под изображением агента.

«Эткинсон Джим, – гласила она. – Агент Федерации, уровень один, код девять. Статус: мертв».

Это было как удар по голове. Словно галлон ледяной воды. Будто раскаленный кусок металла куда-нибудь между лопаток.

Хьюстон не в силах справиться с оцепенением, ничего не чувствующими пальцами прокрутил досье до последней страницы.

«Погиб при исполнении на 243 день 16 года Гайганского конфликта», – гласила последняя строчка.

Какой сейчас год? Двадцать третий, двадцать пятый? За все это время Хьюстон ни разу не удосужился определить точную дату. Он жил всего пару недель с момента «рождения» и не нашел времени, чтобы сориентироваться, узнать, где он и когда он.

Джим давно мертв, так же как и сержант Хьюстон. Кто сейчас в теле Эткинсона? «Жертва» проекта «Тритон» или просто клон, вдруг понявший свое сходство с некогда погибшим агентом? А может, Джим инсценировал свою смерть, чтобы отойти отдел. Тогда зачем продолжает действовать под своим именем? Или просто Федерация считает его мертвым, отдав когда-то приказ на его устранение, а он в свою очередь придумал, как отомстить.

Да, последняя версия имеет право на существование. Хотя…

Хьюстон запутался окончательно. Единственное, во что он поверил безоговорочно, это то, что Эткинсон действует не от лица Федерации. Значит, не случалось никакого «раскола», война идет своим чередом, и «подливать масла в огонь» не было никакой необходимости. Федерация и военный аппарат продолжают существовать сообща либо вообще имеют «одно лицо».

Это упрощает многое, но не дает ответов на основные вопросы.

Единственная возможность все выяснить – это встретиться с Джимом, предварительно уничтожив «Гидору». Значит, ничего не изменилось. Хэнс не «сошел с рельс» и увиденное на мониторе не вывело его из игры, может, слегка изменило правила, но не более.

– Это все, – сказал он.

Лоуренс заметно успокоился к этому времени. Он уселся во вращающееся кресло, продолжая морщиться и зажимать руками простреленную ногу.

Хьюстон убрал оружие.

– Мне нужна твоя куртка и жетон, – произнес он.

Лоуренс молча разделся и, сняв карточку с шеи, протянул ее Хэнсу.

– На кого ты работаешь? – спросил агент.

– С этой минуты на самого себя, – уклонился от ответа Хьюстон.

Послышался звук выбиваемой двери. Хэнс набросил куртку и нацепил жетон.

– Звездолет «погибнет» в ближайший час, – сказал он. – Это неизбежно. Советую объявить об эвакуации вместо того, чтобы преследовать меня. Хотя, поступай, как знаешь, но все погибшие, если ты не последуешь совету, останутся на твоей совести.

С этими словами Хэнс направился к выходу, приняв облик агента.

Отперев дверь, он наткнулся на группу солдат. Выглядели они решительно.

– Он там, – сказал лже-Лоуренс, указав большим пальцем за спину. – Будьте предельно осторожны.

Солдаты по стеночке, с оружием наизготовку прошуршали к терминалу. Лишь замыкающий спросил:

– С вами все в порядке, сэр?

Хьюстон в облике агента ничего не ответил.

Попав за дверь, он запер ее, воспользовавшись жетоном Лоуренса.

Солдаты выломают створку и выберутся наружу, в этом нет никаких сомнений, но Хэнс к этому времени успеет скрыться.

Мостик был рядом. Хьюстон каким-то шестым чувством ощущал, что он уже близок к цели. Кроме того, в этих «краях» стали попадаться более или менее читаемые надписи с указателями основных отсеков и узлов.

Капитан Бернс, широкоплечий седеющий представитель той части человечества, которая не боится уже ничего, ничему не удивляется и совершенно лишена, по этому поводу, каких-либо эмоций и мимики. Его грубые черты лица вкупе с могучим носом рассекали межзвездное пространство уже многие годы, двигаясь вместе с чудовищем, которым ему выпало командовать.

«Гидора» плыл к месту сражения ровно с той скоростью, которая могла быть сброшена в кратчайший срок, чтобы развернуть махину и устремиться в обратном направлении.

События развивались в пользу землян, и Берне не хотел рисковать, и так уже изрядно потрепанным кораблем понапрасну. Естественно, генерал Паркер желал присутствовать при практически уже неизбежной победе, но капитан не торопился, давая возможность остальному флоту приблизить эту победу как можно сильнее.

Неожиданно на мостик влетел агент Федерации Лоуренс. Вид у него был потрепанный, но держался он как всегда прямо и высокомерно.

Капитан плохо переносил агента, но понимал, что тот выполняет такую же работу, как и он, и вынужден делать это независимо от мнения окружающих. Запретить приходить на мостик или отобрать у Лоуренса карту доступа он не мог, как бы этого ни хотел. Поэтому Бернс, с присущим всем капитанам каменным выражением лица, терпел «выходки» агента и выполнял его указания.

– Перевести корабль на ручное управление, – выпалил Лоуренс. – Полный отказ от автоматики.

– Есть полный отказ… – выдохнул капитан, предчувствуя неладное.

Прозвучал предупреждающий сигнал. Цвет индикаторов на мониторах сменился с зеленого на желтый.

– Внимание, включено ручное управление, – проговорил бесстрастный женский голос откуда-то сверху. – Курс не задан.

– Где помощник капитана? – спросил агент.

– Я здесь, сэр… – успел, подняться с кресла и отрапортовать помощник, прежде чем окрасил кровью, вылетевшей из затылка вместе с пулей, противоположную стену.

Бернс был следующим. Хэнс перевел оружие на капитана, но тот шмыгнул за колонну, поддерживающую свод. Заряд пробил один из мониторов. Изображение исказилось и поплыло.

– Отмена команды! – рявкнул капитан, но оба пилота тут же схлопотали по пуле, едва успев дернуться.

Один затих прямо в кресле, второй свалился под панель и пополз в укрытие, заливая кровью блестящий пол.

Капитан, воспользовавшись заминкой, набросился на агента.

Лже-Лоуренс пропустил прямой в корпус, но стойко выдержал его благодаря развитым мышцам пресса, а вот удар по запястью был для него полной неожиданностью. Рука онемела, пальцы потеряли чувствительность и, несмотря на все прилагаемые усилия, выпустили пистолет. Тот звонко брякнул об пол и тут же был отброшен ногой капитана в сторону.

Бернс схватил агента за грудки и швырнул через одну из многочисленных приборных панелей. Лоуренс, перевалившись через стойку, мешком приземлился на противоположной стороне. Капитан прыгнул следом, но слегка замешкался, не обнаружив агента – на его месте был кто-то другой.