карапь. И много погибло народу». — Старик-то у него и спрашивает. «А много ли вас в живых ошталошь?» — Он и говорит: «А я никого не вижу, только вижу сам себя». — И потом: «Вот что, дедушка», говорит: «далёко ли доцэлево како-нибудь ваше село или город?» — Старик ему и говорит: «А, вот, верстах в семи отцѐле в наш столичный город Парыж стоит». — Он и говорит: «Вот што, дедушка, покажи мне дорогу, куда итти». — Старик вышел, и показал: «Вот што, иди сюда».

Кода он немного так подошел по лесу, и вышел на плошшеть, и вот видит: Парыж город парит.

Когда он заходит в город, и смотрит, гостиница стоит первого номеру. И вот он заходит за стол, и просит: «Подайте мне того и другого!» — а в кармане денег нет. Когда прислуга ему подала, и смотрит: чей же такой молодой ю̀нош незнакомый, никогда не видели, и доложила объ ём хожаину. Когда хожаин приходит, садится перед его и спрашивает: «Чей же молодой ю́нош, отку́дов?» — Он также и ему расказывает: «Што я есь московского купца сын. Мы ходили с отцом по разным земля́м на корабле, поднялаша буря, и наш карапь разбила». — Тода хожаин и спрашиват: «А много ли вас в живых ошталошь?» — Он также и ему отвечает, «што я, мол, никого не вижу, только вижу сам себя». — Тогда хожаин ему и говорит: «Вот, што, так как у меня детей нет, не будешь ли ты моим сыном?» — Он и говорит: «Для меня», говорит: «всё равно». — И вот он живёт у его неделю, и другую, так как хожаин со своей женой над ём любуются.

Когда он прожил две недели, и говорит прислуге: «Вот что, скажите моему отцу, чтоб он купил орага́н о двенадцати голосах, я на ём очень хорошо играю». — Когда отец его купил ему орага́н на двенадцати голосах, он садится на ём играть, играет и сам нежно припевает, и хожаин со своей женой не может над ём налюбоваться. Чем дальше, тем больше стал народ оборачиваться в ету гостиницу, и так как в прочих гостиницах не стало уже доходу.

Вот, те содержатели гостиниц стали заявляться с жалобой к королю: «Так как мы вашему королевскому величеству плотим таку же пошлину, как от содержателю первому номеру гостиницы, то у нас сечас никакого доходу нет, так как там оказалса какой-то незнакомой человек, и он хорошо играет на ворагане. И он отбил у нас весь доход, так как весь народ валит в ету гостиницу».

Когда король выслушал их жалобу, приказал запрекчи́ в карету, и поехать со своей женой в туё гостиницу. Когда приезжают в гостиницу, хожаин той гостиницы увидал, што приехал король и выходит его встречать. Когда провёл его в зало, тода король стал ему объяснять: «Что вот получил я севодни жалобу от прочих содаржателей гостиниц, что ты отбил у них весь доход». — Содаржатель той гостиницы отвечаит ему: — «Што я, ваше королевское величество, причины никакой не имею, я народ не зову, а народ сам идёт ко мне». — Король ему говорит: «Собственно говоря, не от тебя, а так как у тебя проживает молодой человек незнакомый». — Тогда хозяин етой гостиницы: «Да, есть!» — говорит.

Когда позвали Ваню, и вот он подходит к королю. Тогда король его спрашивает: «Чей же ты, молодой юнош, откудов?» Он также королю говорит, «што я есть московского купца сын. Мы ходили с отцом по разным землям, на корабле, поднялася буря, и наш карапь разбила». — Тогда король спрашиват: «А много ли вас в живых ошталошь?» — Он также и ему отвечает: «Што я мол никого не вижу, только вижу сам себя». — «Король говорит: «Вот что, так как у меня один сын, и не желашь ли мне быть вторым сыном?» — Иван отвечает: «Мне всё равно».

И вот король со́дит его с собой и везёт во дворец. Хоть и содаржателю гостиницы опустить его жалко было, однако делать нечего. Кода приво́жат его домой и зовёт своего сына: «Вот я тебе брата привёз и будете вы братья». — И вот, значит, они стали жить вместе дружно, спать стали на одной койке и зовут друг дружку братцом. Но так как всё стает нашего царя сын вперёд, а французского назать.

И вот в одно прекрасное утро стал французской сын напереть, вышел на парадное крыльцо и смотрит в подзорную трубку. Наш стал позаде́, подошел к ему и спрашиват: «Что же вы, братец, смотрите́?» — А тот и говорит: «А вот, нате, братец, вы посмотрите».

Когда наш стал смотреть, смотрит в одну и другу сторону, и потом спрашивает: «Что же, вы, братец, видитѐ?» — «Вижу я, стоит хижина белая». — «И что же там ето за хижина и далёко ли она?» — «Ета», говорит: «хижина выстроена от нас вёрст пятнадцать отседов, от Парыжа, значит». — «А гля чего же он выстровен? Кто же в ём живет?» — Он и говорит: «Там увезёна моя сестра и вот она увезёна гля того, чтобы она до замужества не видела мушкого полка, и за ей вся прислуга женская ходит». — Он и думает на уме: «Што бы чего ни стало, сёдни ночью я испытаю, слетаю на своём орле, и попытаю щастья, не увижу ли я её». — Но и так как он дождалса ночѝ, улеглиша спать, он усыпил своёго брата, одеётся, садится на своёго орла и летит туда.

Ну когда прилетел к тому дому, нужно узнать, в которой комнате ее спальня. И вот он, давай округ дома летать, и вот он угледел одно окошко убра́но лутче всех. И он думает, что должно быть она ждешь находится. Когда остановился, и влез в ето окно. Когда влез в окно и, значит, зажег спичку, и увидал кровать изукрашену. И думает, что, наверно, ждешь. Когда подходит ко кровате, добыл вторую спичку и увидал её лицо и задрождял весь, тогда нагнулша и поцеловал ее, и слеза его упала ей на́ шшеку. Кода поцеловал, и снимает с правой руки перьчатку и оставляет у ней.

Она утром стает и говорит своим фрейлинам: — «Я», говорит: «севодни видала сон, бутто бы кто меня поцеловал до тепе́ря в устах, будто бы слеза его упала на́ шшеку и до теперя горит». — Когда стала