Чуть поодаль стоял гигант нечеловеческого роста с абсолютно белыми волосами и таким бледным лицом, будто из него ушла вся кровь. В стороне плакал пасынок Кантегерда.

Вуйко хотел вскочить на ноги, но не смог — тело казалось ватным, а к горлу подкатила мешавшая дышать тошнота. Он снял со спины баллисту, стал заряжать ее и понял, что не сможет натянуть тетиву, — руки ослабли и плохо слушались. Вуйко взял стрелу и бросил ее в Пса. Стрела, не долетев, упала в траву. Тогда он лег и стал думать о Хорватии. Он еще видел, как беловолосый великан распахнул рубаху на его груди и сорвал подаренный Кантом оберег, но ему уже не было до этого никакого дела.

Когда барстук Гунтавт рассказал Канту обо всем, что тогда произошло у замка Рагайны, тот только произнес:

— Вот это мне и нужно было. Все, конец войне.

А Скуманд увез Криву в дикие леса Литвы, где тот на реке Вилейке основал новую языческую столицу, куда крестоносцы все же не добрались, и прожил там долгую жизнь, окруженный почетом и любовью литовцев. Но никогда ни его сердце, ни сердца его потомков не покидала ненависть к христианам, изгнавшим Верховного Жреца из родной Ульмигании, и тоска по ее туманным берегам.[129]

История в легендах, легенды в истории… Сегодня никто не оспорит, что эти понятия сплелись неразрывно, и часто невозможно отличить реалии от вымысла. Иногда память народа сохраняет в своем мифотворчестве детали того или иного события, которые гораздо точнее отражают суть произошедшего, чем сухие факты. И времена, давно ушедшие, и нравы, давно забытые, вдруг предстают яркими и живыми. Как любая другая, прусская мифология населена множеством загадочных тварей. Правда, удивляет непохожесть, оригинальность местного бестиария, но это можно объяснить. Пруссы, отгородившись от всего мира Вислой и Неманом, веками ревностно охраняли от других народов как свою территорию, так и самобытность культуры. Неудивительно, что ее влияние позже сказалось и на переселенцах-христианах. Поражает другое. Точность описания некоторых существ и взаимоотношения с ними местных жителей. Это не похоже на сказки. Это настораживает. Приглядевшись внимательнее, вдруг понимаешь, что Король-Олень — гигантское животное с длинной шерстью, что-то уж слишком напоминает доисторического оленя, вымершего вместе с мамонтами. А маркопеты — «земляные люди» — полузвери-получеловеки, обитавшие в землянках, просто близнецы «снежного человека», реликтового гоминоида. Оторопь берет. И уже совсем по-другому начинаешь относиться к рассказам о Великом Змее Анге, о маленьких человечках — барстуках, о племени светловолосых великанов.

Меньше всего хотелось бы прослыть сказочником-краеведом. Не мое это дело. Я бы и не занялся им никогда, если б не случай. Работая над другой книгой, я нечаянно наткнулся на целый пласт никем не востребованной оригинальной местной мифологии. Казалось бы — золотая жила, бери, разрабатывай да радуйся. А стало грустно. Вдруг понял, что все, чем меня потчевали до сих пор наши историки, ничего общего не имеет не только с историей, но и со здравым смыслом. Жаль.

В общем, пришлось отложить книгу и зарыться в архивы. Тут же выяснилось, что работа не настолько проста, как думалось поначалу. Живая некогда ткань человеческой памяти о былом рассыпалась от ветхости и отчасти была подпорчена пересказчиками, отчасти навсегда утеряна. Собирал кусочки, складывал картинки. Что-то получалось, что-то нет.

Наиболее удачные, на мой взгляд, реконструкции я сейчас и представляю вашему вниманию. Причем, заметьте, я уже заранее извинился перед пытливым читателем за недомолвки и пустоты, которые он, конечно же, заметит, особенно в древних легендах. Впрочем, возможно это только раззадорит ваше любопытство и вы тоже попробуете внимательнее присмотреться к прошлому этой страны — Пруссии. Поверьте, оно того стоит.

В те давние времена, которых никто не помнит, ибо не было у людей еще Памяти, а бродили они по Земле дикими толпами и лица их были темны, а сердца — во мраке, с Неба упала Звезда.

И родила Звезда великих людей. Рост их был выше сосен, а волосы белее снега, а глаза их светились, как небо в утренние часы. А имя им было — ульмиганы.

И взошел старший из них на высокую гору, и окинул взором пески у моря, и многие реки, полные рыбы, и многие леса, полные дичи, и сказал: «Вот страна, достойная быть нам Родиной. Здесь мы построим наши замки. Ей отдадим мы свое Великое Знание. Ей посвятим мы свою небесную силу. И зваться она будет отныне — Ульмигания».

И взяли великаны темнолицых в подданные, и научили их строить замки, и выращивать хлеб, и делать одежду, и торговать. И приумножилось богатство той страны, и возросла слава ее, и счастливо жил народ ее.

Прошла тысяча тысяч лет. Стали великаны брать дочерей темнолицых себе в жены, и было у них много потомства, и разошлось оно по всей Земле, но дети их уже не были великанами, а только светлые волосы и синие глаза напоминали об их происхождении.

Прошла еще тысяча тысяч лет. Последний из потомков Звезды слег на смертном одре и призвал сыновей, а звали их Тильзе, Вильмант и Ромбин, и послал их в разные стороны, в разные земли, посмотреть — нет ли где невест, их достойных, из племени белолицего, небесного происхождения? И вернулись сыновья, и сказали отцу: «Все земли мы обошли, во всех странах были, но нет нам достойных — ни ростом великим, ни происхождением».

Опечалился великан, ибо не осталось у него уже надежды на продолжение рода, и отпустил сыновей. Пошли сыновья и построили неподалеку от замка отца свои замки. Тильзе и Вильмант на левом берегу Немана, а Ромбин — на правом.

Призвал великан дочь свою и спросил ее: «Согласна ли ты следовать воле моей и оставаться верной ей до конца?» Припала дочь к стопам отца и сказала: «Согласна». Велел великан дочери запереть все ворота в замке, взойти на самую высокую башню и бросить ключ на дорогу. А был тот ключ, хоть не очень велик, но заколдован, и отпирался им не только замок великанов, но вся долина Немана.

Многие годы прошли мимо замка и многие люди. Многие же пытались оторвать ключ от земли, но никто не смог. Решила дочь великана, что нет больше сильных и смелых на Земле, и нечего ей ждать, и надумала схорониться навсегда в заколдованных подземельях под замком.