Барстуки из придорожных зарослей стали метать свои дротики в передних лошадей, и те, взбесившись от боли, поднялись на дыбы и скинули всадников, опрокидывая их на шедших следом. Благодаря этому наскок Вуйко на замыкающих колонну оказался для них неожиданным. Он сходу снес голову одному и рассек второго витинга. Потом полоснул мечом по холсту, укрывающему повозку, и прыгнул внутрь. И сразу напоролся взглядом на взведенную баллисту. Он еще успел схватить ее левой рукой, а правой махнуть мечом по плечу стрелявшего, но тот нажал-таки на спусковой крючок. Вуйко вывалился из повозки на дорогу вместе с баллистой и стрелой под ключицей. Если бы не барстуки со своими маленькими острыми, как бритва, мечами, запрыгавшие зайцами вокруг него, тут, на этой дороге возле замка Сареки, Вуйко и пришел бы конец. Но маленькие человечки, которых он уже не называл карликами, вытащили его оттуда.

Сейчас Вуйко сидел в «замке» старейшины барстуков Галиндии, более похожем на землянку, в которой взрослому человеку нельзя было встать во весь рост, и Ауктуммис, бормоча какие-то заклинания, прилаживал к его ране повязку со снадобьями. Рядом барстуки хлопотали над своим растоптанным лошадью товарищем.

Более всего Вуйко сожалел, что не успел увидеть того, кто прятался в повозке за витингом с баллистой. Ему все еще не верилось, что тот, кого он называл Псом, а барстуки Кривой, — пасынок князя Кантегерда Дитрих. Сколько тому было лет, пять, семь? Невозможно представить, чтобы ребенок, пусть даже обладающий нечеловеческой силой, имел такое влияние на взрослых воинов, на князей целого народа. Вуйко воевал в Пруссии уже больше десяти лет и давно оставил попытки понять ее. Принимал все таким, каким оно выглядело. Ему когда-то говорили о том, что в лесах здесь водятся карлики размером с локоть, звери, похожие на людей, гадюки длиной в тридцать шагов и прочие чудеса. Тогда он не стал даже прислушиваться к этим рассказам, но вот же они, барстуки, суетятся возле него. Значит, есть и все остальное. Значит, может здесь быть и мальчик дьявольского происхождения, который в семь лет от роду готовит свой народ к войне. И все же внутри Вуйко ворочалось сомнение, и потому он очень сожалел, что не увидел того, кто был в повозке, своими глазами.

Пришел Гунтавт и рассказал, что Сарека не поверил своим витингам, что среди тех, кто напал на повозку, были барстуки. Кроме того, Сарека даже мысли не допускал, что кто-то покушался на Криву. В последние годы в разоренной войной и никем не управляемой беззащитной Пруссии стали появляться ватаги литовцев и даже рутенов, грабивших каждого, кто не мог дать им отпор. «Скорее всего, — думал Сарека, — кто-то из них отважился напасть и на повозку». Шаг этот, учитывая, что все произошло почти под стенами замка могущественного князя, был, конечно, отчаянным, но на то ведь они и разбойники, чтобы нарушать закон. Теперь витинги Сареки рыщут по окрестным лесам, разыскивая тех, кто отважился разбойничать на землях князя, а в замке полным ходом идут приготовления к каким-то торжествам. Ожидается приезд Стинегота.

— Ты Пса видел? — спросил Вуйко.

Гунтавт замялся. А потом сказал, что впервые в своей жизни он не смог найти то, что искал. Они облазили весь замок и все его подземелья, но куда спрятался Крива — так и не поняли.

— Может, его там и нет?

Крива в замке, Гунтавт был уверен в этом. Это легко было понять по возбуждению людей и их разговорам.

— Значит, он понял, что мы хотели добраться именно до него, — сказал Вуйко.

— Да, мне тоже так кажется, — сказал Гунтавт. — Мы его найдем. Тебе все равно нужно отлежаться несколько дней. А пока мы найдем Криву.

— Сколько вы его будете искать? Два дня, неделю, две недели? Вряд ли он будет меня ждать все это время. Надо разорить, к чертовой матери, это змеиное гнездо и выкурить его оттуда. Ауктуммис, возьми обеих лошадей и скачи без остановки в Кенигсберг. Расскажи Тиренбергу или ландмайстеру обо всем, что тут происходит. Скажи, что одним ударом они смогут накрыть и Сареку, и Стинегота. Самое главное — пусть постараются прийти сюда как можно тише, не ввязываясь в бои в мелких засеках. Гунтавт, присмотри, чтобы этот воришка по дороге не свернул куда-нибудь.

К Сареке пришли оба — и Конрад фон Тиренберг, и ландмайстер Самбии Дитрих фон Ледла. Они привели с собой двести рыцарей и невероятное количество кнехтов. И все же осада замка длилась почти три дня. Потери Ордена были огромными. И это так разъярило крестоносцев, что, ворвавшись в замок на исходе третьих суток, они не оставили в живых никого. Вырезали даже женщин и детей.

Но Вуйко этого уже не увидел.

На второй день осады, ранним утром, в спину орденским рыцарям ударил отряд налетевшего неизвестно откуда князя Скуманда. Дружина была небольшой, но неожиданность удара и свирепость витингов заставили крестоносцев развернуть большую часть своих сил в их сторону. Бой был недолгим. Витинги Скуманда отступили так же внезапно, как напали. Осажденные в замке даже не успели передохнуть, когда крестоносцы навалились с новой силой. Однако Вуйко, внимательно следивший за происходящим со стороны, заметил, как в то самое время, когда рыцари ослабили осаду, чтобы отбить отряд Скуманда, в сторону от замка поскакали три всадника. Причем один из них, плотно завернутый в шкуры, даже не возвышался над головой лошади. Вуйко ударил шпорами в бока сверяписа. У него не было сомнений в том, кем был этот маленький укутанный шкурами всадник.

Шли прямо на север. Вуйко слышал, что где-то там, в излучине Немана, стоит огромный древний замок Раганита. Кроме того, что несколько лет назад под замком полгода простояло большое войско рутенов, не в силах его взять, что подтверждало слухи о неприступности Раганиты, Вуйко ничего о замке не знал. Он чувствовал, что Пес туда и стремится, опасался этого и во что бы то ни стало хотел перехватить Криву раньше, чем тот укроется за стенами.

Пес не учуял погони. Покунтис из белого металла на груди Вуйко закрыл его для Пса белой дырой в пространстве. Пес чувствовал прогалину, но был еще не настолько опытен, чтобы она его насторожила. И потому, когда они остановились у маленькой речушки напоить лошадей, он с большим изумлением смотрел на то, как корчится упавший на траву витинг. Из шеи у него торчал наконечник стрелы. Потом он услышал лязг железа и увидел, как Скуманд с трудом отбивается от какого-то воина. Тот уже разбил щит Скуманда и продолжал яростно наступать. Крива хотел рассвирепеть, обернуться Псом и перекусить глотку этому неизвестному воину, но понял, что не может этого сделать. Более того, он вдруг ощутил себя маленьким мальчиком Дитрихом, беспомощным и испуганным, и ему захотелось плакать.

Скуманд неудачно отбил очередной удар Вуйко, и меч обрушился на голову князя. Он прошел вскользь, но все же оглушил его. Вуйко занес оружие, чтобы добить Скуманда, но краем глаза заметил движение слева у себя за плечом и, развернувшись, послал клинок в ту сторону. Раздался странный треск, будто сломалась большая ветка, какая-то невиданная сила выбила меч из его рук, а потом ударила в грудь и опрокинула на спину. Он больно ударился о баллисту, висевшую между лопаток.