— Элизабет с тобой отправить?

— Зачем?

— Как хочешь.

Ноэль уставился в телевизор.

— А если откажут? — Марина теребила в пальцах край пижамы — «мамма» выдала еще зимой, две одинаковые, на смену. С уточками. Ноэль смеялся, что от этих пижам у него наступит затяжная импотенция. Как в воду глядел.

— Если откажут, я напишу письмо Саркози.

— Ага. Денис сказал, что в Елисейском дворце перебоев с туалетной бумагой нет.

Ноэль резко повернулся.

— Ну так у тебя есть вариант. Когда развод? Через две недели? Вернешься к мужу, и все дела.

— Там кончено…

— А знаешь, почему кончено? Потому что он тебя подставил, не пошел заявлять, что вы вместе. Ты ему этого простить не можешь. А не то чтобы между им и мной ты выбрала меня. — Снова уставился в телевизор, но и десяти секунд не выдержал. — Да! А если рабочую тебе не дадут, я так понимаю, от меня больше никакого толка, в твоем понимании.

— Гонишь?

Надо было бы прикрыть дверь — полвторого ночи. Но вставать не хотелось.

— Я тебя не гоню. Просто признай, что ты всех своих мужиков использовала.

— Я?

— Да, ты. У меня ощущение, будто я в клетке. Ты мне с самого начала стала ставить условия. Вроде того, что без брака не мыслишь отношений.

— Ноэль, в этой стране неочевидно их мыслить без брака!

— Дело не в стране, дело в тебе! Ты хотела, чтобы все было по-твоему!

— А ты? А ты не хотел, чтобы по-твоему было?

— Да я шел тебе навстречу! Зачем-то сюда привел!

— Да когда двое друг другу необходимы, они хотят быть вместе!

— Где хотят? У вас в России хотят? Так ты не в России! Здесь люди живут раздельно! По крайней мере первое время!

— Просто тебе, Ноэль, ничего не нужно! Ни семьи, ни ребенка!

— Вот-вот! Тебе требуется три короба обещаний, чтобы чувствовать себя в безопасности!

— Нет, не поэтому, а чтобы знать, что я дорога тебе!

— Обещания ничего не стоят! Сегодня есть они, а завтра их нет! Люди врут друг другу и самим себе!

— У нормальных людей чувства со дня на день не меняются! И что с того, что мне нужна стабильность?

— Вот ты и проговорилась! Ты ведешь себя как банальная самка! Ты в меня просто нож втыкаешь… Я не могу продолжать такие отношения!

— Я тоже. — Марина встала, взяла подушку, плед. — Спокойной ночи.

Тот же серый длинный коридор, по сторонам — двери. Первой идет жгучая брюнетка из Доминиканской Республики, за ней — скуластый азиат с волосами дикобразом, и следом уже Марина.

К автомату, выдающему кофе в карликовых стаканчиках, ноги не несут — как упала на сиденье, всё, пригвоздило. Завидно смотреть на доминиканку, которая быстро-быстро говорит в телефон по-испански и смеется.

Эту ночь раздельно провели, но уже не привыкать. Последнее время Ноэль принялся возмущаться, что «рядом дышат». «Я не могу не дышать…» — «А я не могу спать!» Когда впервые он ее в комнату «с котом» отправил, какая трагедия была! Она перерыла аптечку — валерьянку так и не нашла. С нервами в семействе, видать, все в порядке.

Вызвали доминиканку, настала тишина. Азиат читал газету, шуршал листами. Хотелось знать — будет та же стерва, что в прошлый раз, или бог милует.

Если дадут рабочие документы, за год надо найти «настоящую» работу. Может, у Айко есть связи…

Из двери высунулась мадам с прической «гнездо аиста».

— Нгуен? Селианов?

Азиат вскочил, и Марина вскочила. За столом была молоденькая девица.

— Садитесь, — стала рыться в стопке бумаги.

Вспомнилось: «Все самое лучшее случается неожиданно».

— В вашей просьбе отказано.

— Как?..

— Это работа не по профилю. Вы расстались с супругом?

Марина кивнула, но почему-то ответила «нет».

Девица замерла с папкой в руках.

— Нет или да?

— Да, но мы опять сходимся… Нам нужно время…

— Вы живете с мужем?

— Нет… мы хотели бы проверить наши чувства…

Заплатить Корто, чтобы он согласился перенести развод и притащился в префектуру. Это Ксенькина идея, только, по ее разумению, платить должен Ноэль.

— Проверка чувств законом не предусмотрена, — девица холодно улыбнулась. — Если вы не живете под одной крышей, значит, вы уже не муж и жена.

— И что мне теперь делать?

— Вы меня спрашиваете? — девица пожала плечами.

Марина вышла из здания префектуры — в лицо плеснул теплый ветер.

Каменная скамья на набережной укрыта тенью, но на край пролилось солнце. Марина села, прижала к себе сумку, зажмурилась. Зеленая вода волновалась: только что кораблик прошел. Набрала номер Ксении.

— Я тебе говорила, Денису надо заплатить. Он очень практичный.

— Не думала, что мы с ним до этого дойдем.

— Марин, я тоже не думала, что до этого дойду.

Лорен, дочь овоща, замуж собралась, орава родственников летит в Калифорнию. Папина новая жена в списках гостей не значится. А овощ и не пикнул.

— Да бог с ними, — выдохнула Ксения. — Что у тебя с Ноэлем?

Если неотрывно смотреть на скамью, видно, как утекает тень.

— Мне кажется, что уже ничего.

— Я придумала пословицу про них всех: «Им хорошо там, где нас нет».

Марина хмыкнула, помолчала.

— Через месяц я превращусь в нелегалку, если не уеду.

— Будешь говорить с Денисом?

— Куда я денусь.

— Марина, зайдите в гостиную.

Десять вечера. Болталась по набережной, пропиталась Сеной, как губка: тронешь — вода из глаз брызнет.

Вошла. Мсье Дель Анна сидел с каменным лицом. Приглушил звук телевизора:

— Хотел поговорить с вами, пока Ноэля нет. Я слышал вчера ваш разговор.

Дверь надо было прикрыть. Хотя какая теперь разница.

— Маринка-картинка! — Клелия стоит на пороге гостиной, в пижамке.

— Не ложится без тебя, — мадам Дель Анна ставит на пол тапочки с «мордочками». — Metti le pantofole, Clelia.

Марина помогает девочке сунуть ноги в тапки.

— Будем коти рисовать?

Но тут мсье Дель Анна спас, рявкнул что-то по-итальянски, и Клелия затараторила: “Cinque minuti, nonno, cinque minuti solo!” Она продолжала кричать свое «только пять минут» уже из спальни, куда ее увлекла мадам Дель Анна.