— О чем вы говорите? — пронзительно закричала Элин. — Какой скелет? Какого ребенка?

Торе показалось, что она не только сильно удивлена, но и очень взволнована.

— Какого ребенка? — повторила Элин.

— Останки уже изучает полиция, — холодно сообщила Тора. — Вас определенно скоро будут допрашивать, так что мне лучше лишний раз не вмешиваться. Я всего лишь хотела узнать одну вещь… — Она сделала паузу, но Элин молчала и Тора продолжила: — За домом, с восточной стороны, лежит огромный камень, на нем выбиты стихи, полагаю, из какой-то сказки. Вы не знаете, кто мог его туда привезти?

— Камень? — изумленно повторила Элин. — А он-то ко всему какое отношение имеет?

— Возможно, никакого, — сказала Тора, в душе уверенная в обратном. — Я просто хотела бы выяснить, откуда он там взялся. Только после этого буду точно знать, что он тут совершенно ни при чем. — Она скрестила пальцы. Ее надежды оправдались — Элин не заметила подвоха в вопросе.

— Камень здесь ни при чем, — доказывала Элин. — Его установила моя мать почти полвека назад. Она называла его свадебным подарком, заранее сделанным самой себе. Дальше можете не расспрашивать, я все равно ничего больше о нем не знаю. Будьте уверены — он не имеет никакого отношения к смерти чьего-то ребенка.

Тора постаралась скрыть свое удивление действиями Малфридур, дочери Гримура, непонятно зачем поставившей камень со странными стихами.

— Хорошо. Тогда последнее. Чем вы и ваш брат занимались вечером в воскресенье? У меня имеется список автомобилей, проезжавших в тот день по туннелю. В нем есть и ваши машины.

— Мы приезжали, чтобы встретиться с вами, — недовольно проговорила Элин. — Не помните? Вы были у нас в понедельник. Мы решили избежать утренних пробок и поехали в Стиккисхольмюр накануне вечером. Надеюсь, вы не думаете, будто мы с Бёркуром причастны к убийствам?

Торе пришлось признать ее правоту.

— Данный вопрос я уже вычеркнула из своего списка как решенный.

— Можете вычеркнуть еще один — Бёркур не ездил на запад в четверг и никого в тот день не убивал, — съязвила Элин.

Тора ничего не ответила, чтобы не выдать себя, ведь она и понятия не имела, куда в тот день мог ездить Бёркур. «Элин, наверное, думает, что у меня есть список машин, проезжавших по туннелю в четверг, — догадалась она. — Пусть думает». И осторожно поинтересовалась:

— А зачем он приезжал в четверг?

— Полагаю, он не придет в восторг, если я вам расскажу о причине его поездки, — ответила Элин. — Я сама еле-еле вытянула ее из него. — Послышался длинный автомобильный гудок и скрежет тормозов. — Черт подери, какой дурак дает водительские удостоверения старым пердунам?! Они же того и гляди окочурятся прямо за рулем, — яростно проговорила она. — Я скажу вам, зачем он приезжал и чем занимался, чтобы наконец отвязаться от вас и не выслушивать больше дурацкие, ничем не обоснованные подозрения.

— Ваша мотивация меня не интересует, — прервала ее Тора. — Можете сразу переходить к делу. Так чем он здесь занимался?

— Встречался с агентом по продаже недвижимости. Тот заинтересовался нашей оставшейся собственностью и предложил свою помощь в ее продаже, — сказала Элин. — Я избавиться от нее не тороплюсь, поэтому брат все сделал втайне от меня. Если вы сомневаетесь в моих словах, обратитесь к агенту — он наверняка подтвердит их.

Тора попрощалась и повесила трубку.

— Камень в центре лужайки поставила их мать, — сообщила она Мэтью. — Странная публика. Хотя чему удивляться, если их предки страдали душевными болезнями. И дед, и бабушка были со сдвигом. Правда, к обоим преступлениям они скорее всего непричастны. По крайней мере она вполне убедительно объяснила, где они с братом находились в это время. — Тора взяла пакеты с многотомным собранием сказок Йона Арнасона. — Если здесь есть тот стих, то к нему обязательно должны быть комментарии. Вот они-то нам многое и прояснят. Вероятно, тогда мы поймем, зачем их мать поставила камень и сделала на нем надпись. — Она водрузила пакеты на стол. — Не забыть бы по возвращении в Рейкьявик вернуть книги. На штрафы за задержку книг, которые я уже заплатила, можно, наверное, расширить библиотеку.

— Ты же не собираешься читать все эти тома? — полюбопытствовал Мэтью, наблюдая, как Тора выкладывает на стол увесистые фолианты. — Если да, то я вполне успею принять душ.

— Не волнуйся, много времени это у меня не займет, — пообещала Тора. Открыла первый том, прочитала содержание и сразу же наткнулась на ссылку «Оставленные дети». — Ну вот, пожалуйста! — обрадовалась она и принялась листать книгу в поисках нужной страницы. — Называется «И свадьба у меня должна была быть». Похоже, то самое. — Тора пробежала глазами коротенький рассказ и опустила раскрытый том на колени.

— Ну как? — спросил Мэтью. — Судя по твоему виду, значение фразы не сильно тебя обрадовало.

— Совершенно верно, — согласилась Тора. — Здесь говорится о матери, оставившей свою новорожденную дочь. Через несколько лет у нее родилась вторая девочка. Когда она выросла и достигла брачного возраста, один юноша попросил ее руки. Она согласилась. Свадьба была в самом разгаре, когда вдруг раздался стук в окно и послышался голос, пропевший те самые стихи: «Мне нужно бы зерна сеять, / И ферма предназначалась мне, / И свадьба у меня должна была быть, / Такая же как и у тебя». — Тора посмотрела на Мэтью. — Это дух оставленной девочки явился напомнить о себе своей сестре.

— То есть девушка наслаждается тем, что по праву принадлежит не ей, а умершей сестре? В этом состоит смысл стиха?

— Очевидно, так, — сказала Тора. — Могла у Гудни родиться еще одна дочь? — спросила она и покачала головой. — Нет, едва ли.

— Но кто тогда получил не принадлежащие ему блага? — удивился Мэтью. — Предположительно оставленный ребенок должен был унаследовать все от своей матери?

Тора набрала в грудь побольше воздуха и медленно его выпустила.

— Все, разумеется, зависит от того, когда умерла Гудни. Если ее дочь скончалась первой, ни о каком праве на наследство не имеет смысла говорить. Но вот если она скончалась после Гудни, то все обстоит иначе. Отец Гудни умер раньше ее. Поскольку он был вдовцом, а Гудни его единственный ребенок, наследницей всего имущества является она. А после ее смерти наследницей становится уже ее дочь.

— В таком случае кто-то выиграл от смерти ребенка, — произнес Мэтью. — Получил наследство Гудни, которое должно было перейти к ее дочери. Кому могла быть выгодна смерть девочки?

— Ближайшим родственникам Гудни, — ответила Тора. — Гримуру, ее родному дяде. — Она захлопнула книгу. — Лара, бабушка Сольдис, упоминала о его финансовых затруднениях. Поэтому он мог убить девочку до ее совершеннолетия, поскольку потерял бы все права на наследство, как только она вышла бы замуж.

— Чудовищный поступок, — заметил Мэтью. — Однако камень на лужайке поставил не он. Его дочь Малфридур, мать Элин и Бёркура, должна была знать о лежащем под ним теле. Камень в таком месте и многозначительная надпись на нем не случайность.