Я уже связалась с Миникой и предварительно договорилась о поставках и помощи девочкам по хозяйству. Но сроки сдвинулись весьма стремительно. Управление в трактире пока не требуется, чего не скажешь о запасе свежего хлеба.

У Тахиса уши покраснели, когда он услышал, что лично отвечает за Мису. Надо же. Доблестные воины клана в душе недалеко ушли от трепетных юношей. Зато я была уверена, что он в лепёшку ради неё расшибётся.

Капитан отрапортовал, что всё понял и повёл Мису в портальную комнату.

***

Кеннет открыл портал с пристани, где пришвартовался “Белый ясень”, прямо в коридор перед спальней. Хотелось снять с себя пропитанную кровью и грязью одежду, но не хотелось будить Хельду. Ему казалось, он идёт в ванную комнату почти неслышно, но за спиной раздалось:

— Кеннет?

Жена стояла в открытой двери и прижимала ладони к лицу.

— Кровь не моя, — пробормотал он в десятый раз за день и понял, что силы кончились.

Слишком тяжёлый был бой, слишком много раненых потом грузили на корабль. Трое погибших — почти благословение богов в их ситуации.

— Оборотней убили всех, — прошептал он, привалился спиной к стене и сполз на пол. — Гоняли, выслеживали, окружали. Нервы сдали у них, медвежий молодняк пустился в бега, но остальные дрались за свои семьи до последнего. Так много детей, Хельда. Я не знал. Думал, раз они здесь больше двадцати лет и гибриды Плиния бесплодны, то все уже выросли, но нет. Должно быть, их обращали волнами. Те, кто оставался в прежнем облике, успели продолжить род. Жить здесь хотели. А мы каждого… Ты слышишь? Каждого!

Она потянула мужа за руку, вынуждая подняться и войти в комнату. Дверь закрылась с тихим щелчком. Хельда молчала. Медленно расстегнула пуговицы мундира и с трудом стащила его с плеч. Горячую воду набирала в ванну, тоже ничего не сказав.

“Ты вышла замуж за убийцу, — вертелось у Кеннета на языке, — живёшь в клане наёмников”. Но все обычные для таких моментов оправдания казались неподходящими. Элезийцы не были мирным населением. Их лидер хотел возродить драконов и поработить Фитоллию, Бессалию, Кессанию. Готовил их подданным участь бесправных рабов при могущественных завоевателях. И те, кто шёл за ним, кто поддерживал, не достойны жалости.

— Куда дели женщин? — спросил он, залезая в ванну. Температуры воды не чувствовал. Тело до сих пор “звенело” после битвы и забывало реагировать на раздражители. — Я не увидел в порту клеток.

— Они в трактире, — ответила Хельда после заминки. — Мы заблокировали выходы, убрали всё, чем можно поранить охранников. Но элезийки оказались очень изобретательными. И меткими. Забросали воинов яблоками, перебили всю посуду. Даже металлические миски помяли. Объявили голодовку.

Кеннет слушал её и смотрел, как кровь смывается с тела бурыми разводами. Линней перестал дышать уже в руках лекаря. Они с Шеаром уходили из лазарета, не зная, выживет он или нет. Из глубоких ран на груди торчали рёбра. Боевой маг остался без правого уха. А когда травля медведей закончилась и глава клана сидел на камнях возле логова, лекарь сказал через зеркало: “Откачали. Выкарабкается”.

— Хорошо, что в трактире. В подвале кланового дома сидит Дайна. Я забыл предупредить, чтобы женщин к ней не подпускали. Они не могут колдовать, но те ещё озлобленные дикарки. С ножами бросались на воинов. Кто знает, может, и выломали бы решётки в камере, освободив нашу ценную заложницу. Пусть в Бессалии теперь сидят. “Медвежий угол”. Как иронично звучит. До нервного смеха. И вожделенный источник рядом. До свободы десяток шагов, а они без магии.

Кеннет всё-таки расхохотался. Пальцами стирал со лба засохшую кровь и пытался разодрать слипшиеся волосы.

— Ты ничего не сказал про Плиния, — тихо заметила Хельда. — Он мёртв?

— Среди изрубленных и сожжённых тел медведей мы его не нашли. Под описание Рикона никто не подошёл. Но я изначально не верил, что нам повезёт застать его в логове. Плиний настолько дорожит жизнью, что отдалил от себя дочь. Не захотел сидеть с ней в одном убежище, когда стало известно, что Клан Смерти охотится на неё.

— А я думала, у меня отец не очень, — неловко пошутила Хельда.

— Он её всё-таки спас, хоть потом и подставил, — Кеннет умылся и вытащил из ванны пробку. Сидеть в грязной воде было неприятно. — Но я по-тихоньку начинаю сомневаться, что он вылезет из укрытия. Послание на стене заброшенного дома я ему написал. Неделю дал на то, чтобы он пришёл за дочерью. В противном случае пообещал, что верну её туда по частям. Первым поставлю на порог бывшего логова ящик с головой. Золотой слиток Франко тоже нужно отработать.

— Плиний не придёт, — жена протянула ему полотенце. — Зачем лезть в заботливо расставленную ловушку? Он пришлёт Франко.

— Посмотрим, — ответил Кеннет, вытирая волосы. — Если маг с чёрным уровнем тоже не придёт, то я убью Паучиху. Закрою пока историю с элезийцами и утешусь тем, что ты отомщена.

Хельда снова промолчала в ответ.

День начала праздника инициации подкрался незаметно, но мы успели всё подготовить. Шатры после долгих споров установили строго по моим указаниям, вино перевезли в последнюю минуту, а от блюд и закусок столы ломились. Учитывая, сколько в этом году в клане было гостей, я решила не ограничиваться выступлениями воинов и испытаниями мальчишек. Нет, мы с Иллаей подобрали целую программу.

Так что в разных секторах поляны постоянно происходило что-то интересное. Жонглёры подбрасывали в воздух булавы, фокусники метали в своих ассистенток кинжалы, а приглашённые из Кессании актёры разыгрывали спектакли специально для принца и его свиты.

Гости вовсю веселились. Ведьмы с удовольствием по очереди вставали к щиту с нарисованной фигурой, предлагая фокусникам сбить кинжалом яблоко с головы. Инквизиторы радостно аплодировали, надеясь на то, что кто-то да промахнётся. Официально в Фитоллии все жили мирно, но по старой памяти некоторый налёт враждебности по отношению к любительницам мётел присутствовал практически у всех. А уж тем более у инквизиторов, которые веками воевали с ведьмами.

— А мне можно? — перекричала толпу Бояна, поправляя на руке браслет. — Кто из вас самый меткий?

Я улыбнулась, отмечая укороченные рукава у платья невесты Этана. Она изо всех сил привлекала внимание к своему брачному артефакту. А её сёстры по ковену и рады. Смотрели так, словно поджечь браслет взглядами собирались. Перешёптывались, бросали заклинания, прощупывая и проверяя природу украшения. А потом снова начинали шушукаться.

Кинжал пролетел строго над головой Бояны и вонзился в самую сердцевину красного яблока.

— Где жених? — выкрикнул кто-то со стороны инквизиторов. — Куда смотрит?

Остальные его поддержали.  Ведьмы лишь рассмеялись на замечание. Да, дочь Станы и Дамиана собиралась на днях официально отречься от ковена, но воспитание от этого никуда не денется. Глупо надеяться, будто бывшая наследница Верховной станет мягкой и послушной женой.