совет директоров одной из его компаний. Нас всячески ублажали, угощали прекрасным вином и преподносили традиционные тунисские сувениры. В конце концов, к столику подошла опрятная арабка, и на прекрасном английском языке пригласила нас в кабинет господина Женайя.

Президент извинился перед Еленой за то, что будет говорить не по-французски, а по-английски («поскольку для господина Абрамова это, видимо, будет удобней») и затараторил с сильным арабским акцентом:

— Господин Абрамов, мы очень высоко ценим тренера Игнатьева — иначе мы не стали бы так долго ждать его согласия на подписание контракта. Мы ведь ждали его в декабре, но он не приехал, сославшись на неотложные дела. В январе он отдыхал и лечился, в феврале у него «пошел песок», и Игнатьев отложил приезд до апреля. Я всё понимаю, — господин Женайя заметно волновался, и тыкал себя пальцем в грудь, — мы с Игнатьевым ровесники, и его проблемы мне понятны. Но как мне объяснить его поведение многочисленным болельщикам моего города. Они не верят в его искренность. Журналисты же пишут, что им взбредет в голову. Короче, мне очень жаль, но на прошлой неделе я принял решение пойти навстречу болельщикам, и подтвердил скорый приезд Кучеревского вместо Игнатьева.

…Таким образом, проект контракта на Игнатьева так и остался проектом. Борис Петрович такому решению даже где-то обрадовался. Видно, он и впрямь не горел желанием ехать в Тунис. Но и я не особо расстроился — съездил в Тунис, познакомился с нужными людьми в спортивном бизнесе. Это всегда крайне важно, ведь Тунис — не «сахар» для бизнеса, там платят с большим скрипом, а часто вовсе не платят. Так это было у нас и с контрактом на услуги тренеров Туаева, Худиева, Рожкова и др. За Туаева, например, клуб «Африкан» задолжал «Совинтерспорту» аж 40 тысяч долларов за несколько лет (притом, что по нашему аттестату, читай на наши деньги, тренер исправно получал всю зарплату!). И не смогли нам помочь в решении этой задолженности ни Владимир Вениаминович Радионов, генеральный директор РФС, по нашей просьбе теребивший тунисскую федерацию факсами и телексами, ни даже официальное письмо-предупреждение Зеппа Блаттера (направленное, опять-таки по протекции Радионова) в адрес Президента Тунисской Федерации. Ну, не любят в Тунисе платить по долгам! В общем, денег в Тунисе мы особенно не заработали, зато стали довольно близки с Борисом Петровичем Игнатьевым. Это даже более важно, ведь работа с любым тренером или футболистом строится, прежде всего, на доверии.

…Я приехал в Лужники точно к назначенному часу. Игнатьев только что вернулся с обеда и крутился около своего пыльного красного «жигулька», купленного на валюту, заработанную, как он говорил, ещё в Эмиратах. Наспех сунув в багажник какую-то ветошь, Борис Петрович радостно протянул мне для пожатия руку. Я обратил внимание, что карманы на его серых брюках от фабрики «Большевичка» были, не только грязны, но и изрядно потёрты. Небогат был Игнатьев тогда — это точно! Но богатство его души сполна покрывало этот недостаток!.. Я изложил Борису Петровичу суть вопроса, в котором мне требовалась помощь. Борис Петрович только развел руками: «Ну, ты даешь, Володя! Я-то думал, какая помощь? Это тебе спасибо за помощь, нам бы таких помощников побольше! Ладно, пошли, я тебя познакомлю с Пискаревым, это его вопрос — он работает с „молодёжкой до 21 года“».

Проблема, ради которой я приехал в РФС, заключалась в возможности организации коммерческого тура молодёжной сборной России в Южную Корею, в ноябре 1992 года. Александр Михайлович Пискарев, выслушав меня, с радостью воспринял идею. Наша «молодёжка», вышедшая в финальную часть молодежного чемпионата мира, которая должна была состояться в марте 1993 г. в Австралии, нуждалась в подобных спаррингах, но денег у нашей федерации футбола не было. Господин Чой, мой корейский партнер по организации этого тура, взял на себя оплату перелета и гостиниц, нам же оставалось лишь арендовать в Сеуле автобус, для переездов из города в город. Господин Чой, этот неунывающий и рисковый кореец, ещё и нашел для сборной России спонсора по экипировке (тогда у нас не было даже маек с эмблемой РФС и всех необходимых атрибутов, они были только в разработке!). Рисунок с проектом будущей эмблемы РФС я отправил в Корею по факсу, и знаменитая в Азии фирма «Pro-Specs» пошила для всей российской делегации полный комплект формы, не только игровой, но и тренировочной, включая «цивильные» тренировочные костюмы. Пискарев был, разумеется, очень доволен. Ну, а я уж был просто счастлив, что всё пока так гладко получалось.

Правда, в конечном итоге получалось не всё, и не так гладко. Идя на такие сверхльготные для нас условия приезда, корейская федерация настаивала на приезде стопроцентно основного состава, т. е. всех футболистов, которые поедут в Австралию. Но великий «Спартак» решением Николая Петровича Старостина отказал нашей федерации в привлечении двух своих футболистов, уже начавших играть в основе московского клуба. Речь шла о Володе Бесчастных (который, правда, даже в Австралию потом не поехал!) и Диме Ананко. В «Спартаке» решили, что Диму стоит просто поберечь, ну, а Бесчастных надо было максимально «засвечивать» в Европе, поскольку уже начинались сверхсекретные переговоры с одним из немецких клубов о его продаже, и цену надо было максимально поднимать. Пришлось нам в «Совинтерспорте», используя уже заработанную к тому времени добрую репутацию, брать «грех на душу». Мы заверили корейцев, что оба спартаковца травмированы, и нуждаются в лечении (где? — конечно же, в Германии!)…

Корейцы, пожалуй, одни из немногих в мире, кто продолжал верить, что Россия — Великая Футбольная Держава. Например, первое приглашение в страну, закрытую для нас до 1988 года, получил… конечно же, «Спартак». Наша команда приехала в Сеул в 1989 году и буквально «изорвала» национальную сборную Кореи. Матч закончился 3:0, но счет должен был по игре быть гораздо большим. Поскольку корейцы любят проигрывать Великим, вся страна визжала от благоговения. Команду-победительницу осыпали подарками, и любой из спартаковцев мог сказать, что такого приема им давно никто не оказывал. Следующая поездка «Спартака» состоялась зимой 1991 года. Правда, результат был прямо противоположным — «Спартак» проиграл 0:1. Корейцы не могут простить Великим проигрыша, поэтому ни подарков, ни должного внимания уже не было. Больше уже, естественно, «Спартак» не приглашали… От российской молодежки корейцы ожидали многого (все-таки, команда-участница чемпионата мира!), да и свою молодежь хотели проверить.

В день вылета в Корею наша сборная проводила последнюю тренировку в манеже ЦСКА и играла контрольный матч с московским «Асмаралом». После игры Борис Петрович Игнатьев представил меня Симоняну. Никита Павлович вкратце расспросил о проблемах в