Возбужденно облизнувшись, я придержал правой рукой ее шею, чтобы притянуть ее к себе.

   Настороженно поджатые губы остановили меня.

   – Вспомните, кем вы были… Вспомните, как вы любили тогда…

   Οттолкнув меня, Полина упала на кровать и, повернувшись на спину, беззащитно раскинула руки:

   – Я хочу узнать вас настоящего.

   – Князь Таранский к вашим услугам, мадам, - я слегка прикоснулся губами к ее руке. – Отныне я нахожусь всецело в вашей власти. Лишь вами дышу,и стало быть, без вас не найду утешенья. Может яду напьюсь, иль пойду на войну – все одно – пропаду без вашей улыбки – такой, как сейчас, и чистейшей,и порочной одномоментно. О, Полина Трофимовна, сколь же вы причудливое созданье! Полудикие ваши повадки не познаются умом, ну а сердце и вовсе пугается их, а душа рядом с вами истаивает, тлеет и выплескивает копоть рифм. Почему снизошли до меня, дорогое ваше высочество, никогда не узнать мне. Вы принадлежите к числу фанатических хранительниц тайн, кои не раскрывают секретов и на смертном одре ни приятельницам, ни скорбящим потомкам своим. Не дано разгадать мне вас, и пытаться не буду. Лишь скажите, что любите меня,и пусть будут совершеннейшею ложью ваши слова, они вдохнут в меня жизнь. Я поверю им без колебанья. Словно бы ненароком обмолвитесь, что я дорог вам, и я буду спасен вашим немеркнущим светом от мрака, меня поглотившего. Говорите же! Лгите! Посмейтесь в сердцах над моими наивными чувствами!

   – Я люблю вас, Тихон Игнатьевич. Это правда, – лучистая улыбка Полины озарила мою душу.

   Охотница потеребила бантик сорочки в ожидании… Я прилег рядом с ней, поиграл этим бантиком, слушая музыку ее взволнованного сердца, и, нежно взяв ее руку, стал ее целовать – в щеку, в шею, в губы. Бережно я извлек ее из сорочки, словно конфету из обертки, которую хотел сохранить на память. В то время ее руки ненавязчиво ласкали меня, а затем я их остановил, сложил вместе, и она пугливо встрепенулась. У нее не было причин для испуга – рядом с ней находился благовоспитанный молодой человек из почтенного семейства, а не лесной хищник. Полина это поняла.

   Поцеловав ее соединенные большие пальцы, я снова поймал губами ее губы, подхватил ее под лопатки и приподнял, привлекая к себе.

   – Люблю тебя, – она рискнула обратиться ко мне на “ты”, презрев тонкости светского этикета…

***

– Тихон, до чего же ты красивый…

   – любуясь мной, прошептала охотница ближе к утру. –

   Неужели, мне ты предназначен?

   Капельки ее слез потекли по моей груди.

   – Что случилось, милая Полина? – заботливо спросил я, поглаживая ее руки над локтями.

   – Прости, я от волненья плачу,

   – охотница рассмeялась, вытерев кулачком щеку. -

   С детства не роняла слез.

   Нам плакать не положено.

   Знать, влюбилась я всерьез.

   – Мне стыдно, вы встревожены…

   – Подoбает мне скорбеть, стыдиться,

   Я нарушила обет, я согрешила.

   Ты – мой запретный плод, любимый Тихон.

   – И вы – райское яблочко мое, Полина,

   Что мечтаю надкусить.

   – Не могу себя простить

   И за ночь, и за любовь… – ее стихи оборвались, она испуганно вздохнула, ңапряглась, словно распознала в моем взгляде предвестие опасности.

   Она подумала, что я успел немногo проголодаться.

   – Полина, успокойтесь,

   – я медленно сморгнул. –

   Не нужна мне ваша кровь,

   Я хочу вас целиком.

   Вы – страсть моя шальная.

   – Прошу тебя, молчи!

   – охотница прикоснулась к моим губам. -

   Мы если нашей страсти

   Будем слепо угождать,

   Что ждет нас впереди?

   – Отвык я думать наперед,

   После несбывшихся желаний,

   И разучился строить планы,

   У жизни, знаешь, свой черед.

   Будь, что будет.

   – Мы рискуем.

   – Нам разве рисковать впервой?

   – Считала, ценишь ты покой,

   – Ценю, но только рядом с вами.

   – Пожал-ста, расскажи мне о себе.

   Хочу узнать я о твоей судьбе.

   – Начните вы, я уступаю даме, – я не поддался на уловку.

   – С чего начать, я прям, не знаю.

   – Все по порядку мне не нужно.

   Начните с траура по мужу.

   Он на войне погиб?

   – Его убил вампир.

   Тем более невероятно,

   Что вдруг с вампиром я связалась!

   – Полина перестала нависать надо мной, легла рядом. –

   Самой мне это непонятно,

   Благоразумьем отличалась…

   Смотрю в глаза и не пойму,

   Что так влечет меня к нему?

   И почему не властна над собой?

   Должна бы напоить егo смолой…

   Но берегу его я от осины,

   Как будто создан он из хрупкой глины.

   Забыла я прощальную печаль,

   В сундук сложила черную вуаль,

   Шагнула в вечной ночи мрак,

   Он заменил мне солнце. Как же так?

   – И не пытайтесь понимать,

   Старайтесь просто доверять

   Тому, кто дышит с вами рядом,

   – посоветовал я.

   – Но под твоим голодным взглядом

   Мне на горло давит страха нить,

   – из уст Полины вылетело спонтаңное признание.

   – И вы меня решили накормить…