жизни приходится бороться с угрозами и избавляться от клеточного мусора, несут на себе отпечаток времени. В стареющем организме они становятся менее искусными в заглатывании микробов и других веществ, которые, свободно плавая, раздражают иммунную систему, провоцируя воспаление. Кроме того, с годами макрофаги теряют навыки восстановления тканей и устранения воспаления. Старые макрофаги заикаются и спотыкаются, представляя лимфоцитам образцы чужеродных веществ, из-за чего может произойти недопонимание между ними. У пожилых людей снижается количество свежих Т-клеток, охотящихся на новые патогены, или В-клеток, которые вырабатывают специфические антитела. Таким образом, стареющая иммунная система, может, и помнит, как бороться с микробами, с которыми ей уже доводилось сталкиваться в прошлом, однако противодействие незнакомым возбудителям болезней становится для нее гораздо более сложной задачей. Это создает благодатную почву для процветания хронических инфекций и скрытого воспаления.

Наша иммунная защита естественным образом снижается с возрастом, однако скрытое воспаление усугубляет этот процесс. И в пожилом, и в молодом организме воспаление мешает работе иммунитета. Оно ослабляет как врожденный, так и адаптивный иммунный ответ на инфекцию. Скрытое воспаление также является приманкой, которая заслоняет собой сцену, когда микроб проникает в организм, мешая иммунным клеткам в проведении своевременной и эффективной атаки на нарушителя. Эта задержка в самый ключевой момент, определяющий исход болезни, дает микробу время закрепиться и успеть размножиться бешеными темпами. Все это происходит до того, как возбудитель заболевания будет замечен иммунной системой, что приводит к разрушению тканей и дальнейшему воспалению. Иммунные клетки стремятся наверстать упущенное время, вызывая неконтролируемые вспышки воспаления по всему организму.

Когда страдает иммунитет, и инфекция, и иммунная система могут разбушеваться, причиняя огромный сопутствующий ущерб.

Ко всему прочему, у людей со скрытым воспалением (например, у толстых или пожилых) меньше вероятность устойчивой иммунной реакции на вакцинацию. Вакцина имитирует естественную инфекцию, провоцируя выработку Т– и В-клетки памяти, которые распознают и уничтожают микроб в случае его повторного вторжения. Как удалось выяснить иммунологам, некоторые вакцины способны тренировать не только адаптивный, но и врожденный иммунитет. Хроническое низкоуровневое воспаление может нарушить способность иммунной системы хранить информацию о прошлых встречах с патогенами, что снижает эффективность вакцин.

Скрытое воспаление зачастую причастно к неблагоприятной реакции на инфекции. Между тем выбор продуктов питания, которые помогают регулировать скрытое воспаление, влияет на нашу способность бороться с микробами, ответственными за эпидемии и пандемии. То, что мы едим, воздействует и на склонность нашего организма позволять этим микробам беспрепятственно размножаться. Эволюционные биологи в значительной степени винят интенсивное животноводство, обусловленное высоким мировым спросом на продукты животного происхождения, в появлении особо опасных микробов, которые привели к новым смертельным инфекциям у людей. Производство необходимого количества мяса для мировой популяции неизбежно влечет использование методов производства, которые способствуют развитию у животных болезней и воспаления. В мире дикой природы животные убивают и пожирают друг друга, однако это происходит в соответствии со строгим порядком: добыча практически всегда превосходит хищников по численности. Так, например, тигры – одиночные существа.

Растущее потребление животной пищи во всем мире, которое врачи и ученые давно осуждают как пагубное для здоровья человека, также изменяет естественный порядок между людьми и микробами, превращая безобидные микроорганизмы во вредные. Вирус птичьего гриппа, например, начинает свой путь с наилучших намерений, устраивая себе дом в кишечнике водных птиц, таких как лебеди. Он размножается и живет в гармонии со своим хозяином до тех пор, пока тот его не срыгнет в воду, где его может проглотить другой лебедь, – этот цикл продолжается миллионы лет. Проблемы начинаются, когда человек вытаскивает лебедя из озера и запихивает его в темный, сырой сарай с сотнями тысяч других животных. В тесноте и грязи, обездвиженные и утопающие в собственных выделениях, они становятся хронически воспаленными и больными, со сломленным иммунитетом. Фекалии лебедя, кишащие вирусом, попадают, скажем, в кишечник курицы. Затем вирус должен адаптироваться к своему новому хозяину, сухопутной птице, для чего ему приходится мутировать. Он осваивает новые способы миграции и распространяется по различным органам. Вирус может попасть в легкие и начать распространяться воздушно-капельным путем, научившись выживать вне организма-носителя. Возбудитель птичьего гриппа, когда-то практически безвредный как для птиц, так и для людей, мутирует в штамм, который убивает более половины зараженных им кур и терпеливо ждет своего шанса вызвать пандемию среди людей.

Большинство взаимодействий между иммунными клетками и микробами не направлены на разжигание войны, и инфекционное состояние лежит на широком спектре. Проблема в том, что промышленные фермы, рынки живых животных и другие подобные им места мешают этой эволюционной склонности к сотрудничеству. Они порождают легкую добычу для микробов – больных, неподвижных животных, лишенных воздуха и солнца. Это может способствовать перерождению микроорганизмов в нечто более кровожадное. Их жертвы настолько доступны и многочисленны, что смерть организма-носителя перестает быть сдерживающим фактором, как это происходит в естественных условиях. Кроме того, на сельскохозяйственных животных расходуется большая часть продаваемых в США антибиотиков, которые часто применяются только для их откорма, что приводит к разведению грозных микроорганизмов с множественной лекарственной устойчивостью.

Промышленные фермы, на которых выращивается большинство животных, употребляемых в пищу в Соединенных Штатах, способствуют не только появлению, но и распространению болезней. Они рассеивают загрязняющие вещества и отходы, засоряя воздух, почву и воду и оказывая непосредственное влияние на флору и фауну. Покидающие их стены микробы, ставшие результатом бесконечных мучений, распространяются по всему миру, подпитывая цикл страданий.

Наши отношения с микробами зачастую представляются в виде постоянной борьбы между разрозненными видами, которые пытаются друг друга перехитрить. Эволюционный биолог Ли ван Вален в своей гипотезе о Красной Королеве описал эту идею «гонки вооружений» между эволюционирующими видами, сославшись на затруднительное положение героини в «Алисе в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла. Достаточно вспомнить эпизод, когда Красная Королева говорит Алисе, что она должна бежать, чтобы остаться на месте, поскольку мир быстро меняется. Нам, однако, нужно не просто обогнать микробов. Нам необходимо научиться жить рядом с ними, культивируя толерантные, возможно даже симбиотические отношения с микроорганизмами внутри, снаружи и вокруг нас, ведя себя так, чтобы укреплять, а не разрушать естественные отношения между людьми и микробами. Иммунная реакция, сформировавшаяся за тысячелетия эволюции, находит не только новых врагов в пище, но и новых друзей в микробах. Микробы помогают формировать нашу защиту от них, а их поведение – как внутри, так и вне нашего тела – зависит от нашего собственного.

Здоровье человека и планеты также тесно связано с пищей и воспалением. Будучи студентом колледжа в 1960-х годах, ученый Уолтер Уиллетт был поражен курсом профессора Георга Боргстрома, автора книги «Голодная