и запихивает меня в ванную, заходя следом. Захлопывает негромко, разворачивается, неожиданно подсадив на стиральную машинку, и внимательно смотрит, сощурившись.

Дрожу от предвкушения, еле сдерживая улыбку. А васильковая лазурь топит и топит…

– А со мной поздороваться ты не хочешь, Дмитрий Евгеньевич?

Наигранно-снисходительный взор проходится по мне сверху вниз и обратно, вновь остановившись на лице. Густая бровь выгибается, придавая ему дерзкой строгости.

– А ты не заслужила, карамельная моя. Разве можно так с мужем? Обманула, своевольничала. Ай-ай-ай.

Фыркаю, не выдерживая, и приглушенно смеюсь, притягивая его за грудки. Ответная улыбка не заставляет себя ждать. Отбросив напускную холодность, Дима тут же врезается в меня всем телом и тихо стонет, сдавливая в тисках, затем начинает осыпать поцелуями всё лицо, наконец дойдя до губ. Обжигает, выбивает воздух из легких, дразнит…

– И я, и я скучала… – шепчу, оторвавшись. – Но не сейчас. Не здесь…

Морщится, словно от зубной боли. Скользит по моим чертам голодным взглядом, чуть ли не облизываясь. А внутри всё отзывается на эти бессловесные манипуляции.

Дверь в коридоре с шумом отворяется, и до нас доносится голос Евгения Александровича. С сожалением отстраняемся друг от друга и действительно моем руки, не прерывая горячего зрительного контакта через зеркало. Как дети, ей-богу.

Ужин проходит за веселыми разговорами. Впервые в этом доме я искренне улыбаюсь. Без туч на сердце. Без тревоги. Без смятения. Влюбляюсь в родителей Димы ещё больше, понимая, насколько у них хорошая семья. В какой-то момент с удивлением ловлю себя на мысли, что теперь понимаю его ещё больше…будь у меня такие отношения с собственным родными, может, я и сама пошла бы на месть за сестру. Встряхиваю головой, отгоняя наваждение.

– Послезавтра решили так же по-тихому посидеть дома. Ничего никому не сказали, кто захочет – придёт, – вздыхает Антонина Ивановна, – помянем простенько, без излишеств.

– Завтра можно с утра рвануть на море, – видно, что Евгению Александровичу тяжело говорить о Соне, поэтому он спешит сменить тему, – к вечеру вернемся. Час туда, час обратно.

– Отличная идея, – подхватывает Дима, – можете взять Мию и поехать. А у нас с Алиной дела в городе.

Изумленно таращусь на него, пока доедает своё мясо. Ловит мой одеревеневший взгляд и подмигивает, чтоб его!

– А что за дела, сынок? – осторожно интересуется родительница. – Нельзя оставить на следующий день?

– В ЗАГС пойдем, магазины посетим, присмотрим всё к свадьбе…

Если бы я ела или пила, точно бы поперхнулась. А вот взрослая часть трапезы приняла эту новость с энтузиазмом:

– Ну, слава Богу! Думала, не дождусь…

Они, конечно, знали, что кольца мы надели без лишних формальностей. А мне пока и этого хватало… И я не ожидала такого развития событий…

Высказаться по этому поводу мне помешала появившаяся в проёме Мия, которая тут же стала центром внимания и преклонения. Покормить её намерились чуть ли не все сразу. Я молча наблюдала за ними с плохо маскируемой кислой миной. Вызвалась в одиночку убрать со стола и помыть посуду. И именно за этим делом и была поймана в плен горячего мужского тела. После первой одуряющей реакции заерзала, давая понять, что зла. В ответ получила понимающий смешок, но выпустить меня никто не собирался.

– Дима, прекрати. Вот вообще никак не смешно.

– Поехали погуляем? Обсудим? Покричим? Потом помиримся…

Цокнула, сбрасывая его руки и продолжая своё занятие. А потом резко выключила воду и развернулась к нему. Чертов манипулятор! Реально же хочу наорать на него! Только он умеет вызывать во мне такое бешенство!

– Поехали.

Злюсь еще больше, наблюдая открытое веселье, проявляющееся широкой задорной улыбкой.

Его родители понимающе закивали, когда мы сообщили, что выходим, а дочь оставляем им на попечение. Когда отъезжаем на достаточное расстояние, Дима всё так же насмешливо оповещает:

– Любая на твоем месте визжала бы от радости.

– Так и выбрал бы «любую», а не меня с такими странными замашками, – буркнула в ответ, распаляясь ещё больше.

– Так уже не будет интересно. Слишком просто.

Я уже хотела, было, ответить, но сменяющийся за окном пейзаж и дорога, ведущая нас в известном мне направлении, заставили оцепенеть на какое-то время.

С учащенным сердцебиением и сжавшимся от острого спазма горлом я в ужасе повернулась и с мольбой прошелестела:

– Дима, нет…

– Да.

Исчезло разгульное настроение. Он плотно сжал челюсть, сосредоточившись на крутых поворотах. От него веяло уверенностью и непоколебимостью. Черты обозначились ещё резче. Весь вид указывал на бескомпромиссность.

Меня заколотило со страшной силой. Я не готова…не готова…

Язык отнялся от волнения, тело парализовало нещадным испугом. Я вся скукожилась, будто стремясь самоуничтожиться, превратиться в прессованную точку и потеряться в пространстве.

Казалось, этот день никогда не наступит. Час, когда мне придется вновь посмотреть в глаза человеку, от которого я бежала, никогда не настанет. Думала, в прошлое никогда не вернусь. Никогда. Никогда. Никогда.

Машина останавливается перед знакомым домом. До боли. До головокружения от непроизвольной задержки дыхания. До рези в животе.

Мне реально плохо даже на физическом уровне.

Когда дверь отворяется, и Дима сгребает меня в охапку, нашептывая какие-то нежности, я начинаю дрожать совсем крупно, клацая зубами.

– Ув-вези м-мен-ня от-т-сюда…

– Прости, но нет. Услышь меня. Если мы хотим начать совместную жизнь с чистого листа, надо пройти это испытание. Я рядом. Я не отпущу твою руку. Я смогу защитить тебя.

Холодно, как же холодно.

Ты не знаешь, милый мой, кто кроется под личиной отца благородного семейства…

– Аль, дыши. Успокаивайся. Ничего он тебе не сделает. Я не позволю.

– А если сделает тебе? – совладав с голосом, произношу в отчаянии.

Обрамляет мои щеки теплыми ладонями, оставляя на губах легкий трепетный поцелуй.

– Какая же я глупая! Почему не догадалась сразу, что ты специально всё это затеял!

– Я тебе всегда говорил, что должен всё исправить. И этот дом – начальная точка. Преобразуемая в конечную. Сейчас.

– Дима, давай уедем, пока ещё нас никто не видел…

Меня накрывает волной истерики.

– Аль, посмотри мне в глаза, – цепляет мой взгляд и удерживает на себе, – как я могу жениться на девушке, которой даже не существует? Я обязан вернуть тебя имя. Репутацию. Связь с родными.

– Но я не хочу…

– Долго ещё будете топтаться здесь, как воришки?..

Веки распахиваются шире, когда слышу…этот тембр. Я не вижу его, заслоняемая развернувшимся Димой, который спрятал меня за своей спиной. Но жесткие властные переливы кровожадными укусами хищной пасти вгрызаются в самую душу.

И мне кажется, я впервые в жизни теряю сознание…

Глава 30

Последний раз в этом кабинете я находилась чуть меньше