Пришлось ждать, когда все успокоятся, после чего глашатай продолжил чтение:

– Приговаривается к десяти ударам кнута, – из толпы помятых богословов донесся свист, – трем суткам у позорного столба, – свист сменился улюлюканьем, – и изгнанию из города по истечению трех суток! – это сообщение было встречено криками гнева и восторга. Студенты-некроманты опять кинулись усмирять противников, но на сей раз стража была начеку и пресекла мятеж в зародыше. Правда, рты заткнуть студентам они не могли, так что те и другие успели много чего лестного высказать друг о друге. Порядок удалось восстановить только через несколько минут.

– Начинайте! – глава городского магистрата нервно покосился на карету герцога Ноншмантаня, но тот никак не среагировал, и главе пришлось самому махнуть платком, подавая сигнал.

– Давай, парень, – экзекутор тяжело хлопнул Рихарда по плечу. – Руки…

– Не надо, – он вздрогнул, словно только что проснулся. – Не трогай. Я сам.

– В зубы деревяшку дать, чтоб прикусил? – вполголоса поинтересовался экзекутор.

– Обойдусь без затычки.

Встал спиной к зрителям, упираясь лбом в столб, поднял руки, обхватив гладкое дерево, стиснул зубы. Пусть он сын простого мельника, но у него тоже есть достоинство. Он не закричит. Рубашка с треском сползла с плеч. Ветер холодными пальцами тронул кожу на спине.

Первый удар кнута пришел все-таки неожиданно, и Рихард охнул, не сдержавшись. Потом стиснул зубы, зажмурился до красно-синих пятен под веками, приготовился терпеть.

Экзекутор нервничал и бил сильно, неровно. Вообще телесные наказания в Колледже и других учебных заведениях еще существовали – не зря существовала должность экзекутора! – но всякий раз это происходило в стенах учебного заведения. О наказании знали только сам провинившийся, исполнитель приговора и одногруппники наказуемого. А вот выступать публично экзекутору не приходилось уже несколько лет. Рихард изо всех сил стискивал столб руками, скрипел зубами, один раз прокусил до крови губу, но не издал ни звука. Он старался держаться до последнего, но когда несколько минут спустя наказание закончилось, ему пришлось опереться на помощников, чтобы просто удержаться на ногах. Перед глазами все плыло, во рту стоял соленый привкус крови, сознание двоилось. Он смутно чувствовал, как его подтаскивают к другому столбу, прислоняют к нему – боль в разодранной спине стрельнула такая, что он чуть не вскрикнул – заводят руки назад, заковывая в кандалы.

Порыв холодного осеннего ветра ударил по лицу, словно природа тоже захотела поучаствовать в экзекуции. Трое суток. Сможет ли он выдержать?

Должен.

Только теперь он смог окинуть взглядом собравшуюся толпу. И люди, встретившись с ним взглядом, один за другим отводили глаза – кто смущенно, кто нарочито равнодушно, кто с усмешкой. Но никто не спешил глумиться над студентом, и даже богословы хранили молчание.

Прошло еще несколько минут, и толпа стала расходиться. Первыми покинули площадь жители близлежащих домов. Потом отбыли, вспомнив о делах, члены городского магистрата. За ними – пра Святомир Гордич и Бруно Черный, каждый со своей свитой, перед этим обменявшись весьма выразительными взглядами. Дольше всех задержались студенты – этих городской страже пришлось буквально выталкивать с площади. Но карета герцога Ноншмантаня оставалась на месте до тех пор, пока с площади не ушли практически все.

– Зачем? Ну, зачем вы это сделали? Кто дал вам такое право? – орал ректор, постукивая тростью об стол с таким видом, что даже столу было ясно – больше всего на свете ему хочется точно также постучать по тупой голове своего собеседника. – Да как вам вообще такая мысль пришла? Да что вы себе позволяете?

Профессор некромантии мэтр Сибелиус, на которого и кричал ректор, внимал ему со спокойствием истинного Властелина Тьмы, которого не могут испугать даже орды восставших мертвецов, не то, что начальство в гневе. Присутствовавший здесь же черный маг мэтр Визар, декан факультета некромантии, предпочитал помалкивать, чтобы не попасть под горячую руку.

– Как вы могли? – продолжал ректор. – Как вы только посмели отпустить ваш курс с занятий?

– По чрезвычайным обстоятельствам. Не каждый день публичному наказанию подвергают их товарищей. Надо уважать студенческое братство! Они бы все равно не смогли сосредоточиться на учебном процессе, зная, что одного из них сейчас подвергают такому унижению, как какого-то воришку. Что до самого мальчика…На миру, знаете ли, и смерть красна!

– Вы заботитесь о чувствах преступника?

– Рихард Вагнер не преступник. Он наш студент…

– …уже нет. Вы знаете приговор – изгнание. И отчисление.

– И ответственности мы уже никакой не несем… – в голосе черного мага промелькнула злая ирония.

– За него – да! Но есть и другие.

– Пока есть.

– Что вы этим хотите сказать?

– Только то, что после того, как мы отдали на растерзание одного из этих мальчишек, на нашем факультете останется хотя бы кто-то?

– Меня это не пугает! – гордо выпрямился ректор.

– Не пугает то, что от нас уйдут все студенты?

– Не все! Уйдут слабаки и трусы…

– Уйдут честные и сильные…

– …те, кто испугался борьбы и опустил руки…

– …чтобы не опустить их на наши головы…

– Вы мне угрожаете? – нехорошо прищурился ректор. – Забыли, что я – бессменный…

– Отнюдь, я это прекрасно помню. Но вот молодежь этого не знает. И обязательно рано или поздно найдется тот, кто захочет это проверить!

Ректор задохнулся от гнева и возмущения. Его правая рука еще сжимала трость, а левая уже взметнулась на уровень груди, небрежным щелчком пальца активируя защитный амулет. Мэтр Сибелиус отступил на шаг, но только для того, чтобы освободить себе пространство для маневра. Тело его плавно перетекло в боевую стойку, ритуальный кинжал, словно живой, так и прыгнул в ладонь. Миг – и не стало двух стариков. Взгляды скрестили два старых опытных бойца. Декан мысленно вознес молитву всем богам, каких помнил, чтобы отвели беду.

– Осторожнее, милорд ректор, – процедил некромант. – Я пока еще уважаю ваши седины, но…

Что «но», он не успел сказать. За дверью, в приемной, послышался какой-то шум, а минуту спустя – спорщики еле успели притвориться, что ничего не было – в кабинет заглянул аспирант, выполнявший роль секретаря:

– К вам…это… милорд герцог!

Дверь широко распахнулась от тычка, и Валентин Ноншмантань переступил порог:

– Я желаю переговорить с вами, магистры!

Мэтр Визар снова вознес молитву, на сей раз благодарственную. Мэтр Сибелиус отступил еще на шаг, к стене, уступая место высокому гостю. Ректор улыбнулся, становясь похожим на милого старичка: