– Твое сердце под надежной защитой, – ласково потерся носом о мою щеку Мик, – никому его не отдам.

– Тебе заняться что ли нечем, как свадьбы устраивать? – я продолжала ерничать, а по телу разливалось приятное тепло. Значит, он ценит наши отношения… Значит, я ему нужна…

Или нужна государству?!

– А что твоя жена будет делать? – я позволила себе повыпендриваться. – Учти, в политику она лезть не будет! Я уже столько наулыбалась на камеру, что вряд ли захочу этого снова!

Врала, конечно: ради Мика я могла и в свет выходить, и скалиться его недругам, и в разведку пойти, если понадобится. Но ему такое знать необязательно!

– Моя жена будет делать все, что захочет, – Мик чмокнул кончик моего носа и прищурился. – В пределах разумного, конечно же.

– То есть голой на улицу мне выйти нельзя? – делано огорчилась, внутри потешаясь над ошарашенной моськой рыжика. – Ну что ж, нет так нет. Ограничусь нашей спальней.

– Да уж, будь так любезна, – почти прорычал Мик, сгребая меня поближе к себе. Уставший было жезл власти правителя Сороса вновь начал крепнуть, и это весьма ощущалось. – Так что, ты выйдешь за меня, или спросить по-другому?

– Ого, какой шантаж! – восхитилась я, чувствуя, как внизу растекается расплавленное золото. Сна не осталось и в помине. – Даже не знаю… Мне, наверное, нужно подумать…

– У тебя на «подумать» осталось всего три… Два… Один… Ноль секунд, – уведомил меня Мик и набросился с головокружительным поцелуем.

Переделанная Двумирьем столовая своим офисным столом и пластиковыми стульями напоминала коворкинг, однако стены и потолок были в лепнине и позолоте, что добавляло шика. Последнее меня и подкупило.

Дизайнеры нашей с Миком свадьбы постарались на славу: комфортные сиденья, широкие столы, куча цветов, распахнутые настежь окна… Лето. Зима осталась в прошлом, со всеми ее проблемами, страхами и обманами.

– Вот здесь поставьте арку, – скомандовала мама двум мужчинам, держащим металлические конструкции.

– Тарелок на триста семь человек! – напоминала Ви официантам, а сама ставила вазочки с полевыми цветами – пафос, как и просил Мик, мы решили оставить в прошлом.

«Триста семь?! – ахнула Ята. – Было же недавно сто?!»

«Не знаю, – ответила, сама удивляясь энтузиазму моих родственников. – Может, гости со стороны жениха объявились? Ну, знаешь, троюродный дядюшка и свита голодных детишек…»

«Кстати о детишках! Вижу кого-то из семьи Котико…»

«Да, я настояла, чтобы они обязательно присутствовали! – даже кивнула для убедительности. – Не хочу терять хороших людей из виду».

«Ну и правильно, плохие, если что, сами тебя найдут».

– Подглядываешь? –позади вдруг раздался мужской голос, и я испуганно отскочила от занавески, которая в ближайшем будущем станет кулисой маленькой сцены. Здесь был отдельный вход, которым я не преминула воспользоваться.

Оказывается, Кор тоже решил подсмотреть за суетой – но так, чтобы его не припрягли к делу. Хитер, бобер!

– Имею право, – я фыркнула, чувствуя себя немного неловко. Наши с ним отношения совершенно не напоминали родственные – мне было проще видеть в Коре мужа мамы, чем собственного отца. Но, думаю, когда-нибудь все изменится.

Мужчина, осознавая свои прошлые «заслуги» и понимая, каково мне смириться с этим, не навязывался, терпеливо ожидая, когда наступит подходящее время для распахнутых объятий. Да, уважать Кора было легко. Любить же… «Любить», наверное, еще впереди.

– Готова к такой перемене? – поддержал Кор беседу, присаживаясь на стоящий тут стул. Я не успела сказать, что он сломан – и мужчина с грохотом полетел на пол. – Твою ж!..

– Да, я умудрилась поменять свои взгляды на свадебный обряд, и теперь считаю, что готова к такому обновлению, – едва сдерживая смех, ответила, не пытаясь помочь подняться. Сама-то я не могла отмутузить Кора за его грехи, но то, как делала это за меня судьба, растапливало ледяной уголок моего сердца.

– Нда, видимо, я заслужил такой пинок под зад, – пробормотал под нос мужчина, отряхиваясь. Судя по тому, что никто сюда не заглянул, – во всеобщем гаме нас даже не услышали.

– Может быть, – посерьезнела я. – Раньше я считала месть хорошей идеей, но теперь понимаю, что мне все равно, накажет ли судьба провинившегося или нет – лишь бы у меня все было хорошо.

И все же руки чесались намылить кое-кому шею… Мозга на них нет!

– Интересная позиция, – выпрямился Кор. – Возможно, правильная. Мне кажется, ты изменилась с нашей первой встречи.

– Мне тоже так кажется, – хмыкнула я, проводя рукой вокруг головы с уже уложенными в прическу волосами. Пшеничными, натурального цвета.

– Я не про внешность, – усмехнулся Кор, и я с ухмылкой кивнула:

– Мне кажется, ты тоже изменился. Что делает с нами любовь, да?

– Да, – эхом отозвался Кор, на его лице появилась улыбка влюбленного идиота. – Я должен сказать тебя спасибо. Если бы не твоя инициатива…

Я поняла, о чем речь.

– Сделала то, что должна, – махнула рукой, хотя было приятно услышать от него похвалу. – Всего лишь вернулась в прошлое, забрала маму и привела к тебе. Я куда больше радуюсь, что она не пропала, а ушла со мной. А то, было дело, думала, ее похитили…

– В каком-то смысле так и произошло, – засмеялся Кор. Хороший он все-таки мужик. Когда на твоей стороне. А против Кора выйти я бы не решилась и никому бы не посоветовала. Порвет ради близких.

– Может, пора идти готовиться? – проронил мужчина, и я скорчила кислую мину:

– Пора-то пора, но ведь тут так интересно!

– Да уж, всегда любопытно, что происходит там, где нас нет, – фыркнул Кор и положил мне руку на плечо. Я не скинула ладонь. – И все же ступай. Для тебя столько людей стараются, нельзя их подвести.

Кажется, это было напутствием в мою новую царскую жизнь.

– Скорее, там уже все началось! – торопила меня Ви, помогая надеть восхитительное белое платье. По традиции Наролоса оно было пышным, по традиции Земли оно было белым, а по традиции Соло-рана оно было вышито серебристыми узорами, похожими на морозные узоры.

Надевая это чудо, я радовалась только двум вещам: что я выгляжу в нем бесподобно, и что совсем скоро избавлюсь от него!

– Ты неподражаема! – ахнула Ви, увидя меня в полном облачении. Я повертелась у зеркала и улыбнулась той по-настоящему счастливой улыбкой, которую мне никогда не удавалось сыграть на сцене.

Я невеста.

Почти жена.

Любима мужчиной, от которого у меня слабеют коленки.

Любима…