Карос Инвиктад, это все твоя работа. Снова. Еще одно предупреждение – мол, делай, как приказано. Ты все знаешь, все видишь. Для тебя все – просто игра, та, где ты постоянно выигрываешь. Но она – не игра. Не игра для меня. Я любил ее… Где она? Что ты с ней сделал?

До него не сразу дошла какая-то неправильность. Топот стражников во дворе, крики, пляшущее пламя факелов. Двери здания широко распахнуты, и на пороге пара неподвижных ног в сапогах.

Странник спаси, на нас напали!

Он бросился вперед.

Перешагнув через тело, появился стражник.

– Эй, ты! – крикнул Танал. – Что тут произошло?

Бледный стражник небрежно отсалютовал:

– Мы вызвали целителей, командир…

– Что случилось, прах тебя побери?

– Эдур… Жестокое нападение… мы не ожидали…

– А магистр?

– Жив. Но сильно избит. Командир, его избил тисте эдур! Посредник – Трана… Брутен Трана…

Танал Йатванар отпихнул идиота и пошел по коридору к лестнице. Еще стражники, зарезанные, даже не успев обнажить оружие. Что заставило эдур сделать такое? Узнали что-то о наших расследованиях? Брутен Трана – его дело на месте? Будь он проклят, почему не убил скотину? Мог ведь придушить – чтобы лицо стало цвета мантии? Я бы сделал все иначе. Представься мне возможность…

Он добрался до кабинета, остановился на миг, увидев брызги крови на стенах и лужу на полу. Густой запах мочи висел в воздухе. С виду маленький и побитый, Карос Инвиктад сгорбился в громадном кресле, прижимая испачканную тряпку к распухшему лицу. Глаза, горящие острой, как алмаз, яростью, уставились на Танала Йатванара.

– Магистр! Лекари уже спешат…

Из разбитых губ донеслись невнятные слова:

– Где вы были?

– Что? Дома, конечно. В кровати.

– Мы арестовали Нисалл сегодня вечером.

Танал огляделся.

– Мне не сообщили, господин…

– Не сообщили! Никто не мог вас найти! Ни дома, ни где-либо еще!

– Господин, значит, Брутен Трана забрал шлюху?

Придушенный смешок:

– О да. Ее холодную плоть. Но у него ее письменные признания… Во имя Обителей, мне больно говорить! Он разбил мне лицо!

А сколько раз твой кулак делал то же самое с заключенными?

– Попробуете выпить вина, господин?

Взгляд поверх тряпки, потом резкий кивок.

Танал быстро подошел к шкафчику, нашел глиняный кувшин с неразбавленным вином. Ты обмочился от ужаса, человечишка. Наполнил кубок, помедлил – и налил второй, для себя. Почему бы и нет?

– Лекари скоро придут – я предупредил стражу, что промедление будет стоить им жизни.

– Быстро соображаете, Танал Йатванар.

Он передал кубок Каросу Инвиктаду, не уловив точно, была ли ирония в последнем предложении.

– Стражу захватили врасплох – наглое предательство…

– Те, кто остался жив, пожалеют об этом, – сказал магистр Патриотистов. – Почему нас не предупредили? Канцлер не канцлер, а я получу ответ.

– Я не думал, что мы арестуем шлюху, – сказал Танал, отпив из кубка. Карос убрал тряпку от лица, открыв следы ужасного нападения, и осторожно отпил вино – поморщившись, когда алкоголь обжег раны и ссадины. – Наверное, начинать лучше было с эдур. Брутен Трана не казался опасным. Он ничего не говорил…

– Разумеется. И я бы на его месте помалкивал. Нет. Ждать, наблюдать, а потом нанести удар без предупреждения. Да, я понимаю его. Что ж, такая неудача случается лишь раз. Сегодня, Танал Йатванар, началась война. И на этот раз летерийцы не проиграют. – Еще глоток. – Я доволен, что вы избавились от этой ученой. Извините, что не поразвлекались с Нисалл, но мне пришлось действовать быстро. Расскажите, как вы избавились от нее – от академички. Хоть какие-то приятные новости для разнообразия…

Танал уставился на Кароса Инвиктада. Если это не ты…

Торопливый топот в коридоре. Прибыли лекари.

– Командир, – обратился К’ар Пенат, быстро шагающий рядом с Брутеном Траной, – мы попросим аудиенции императора?

– Нет. Пока нет. Какое-то время мы последим за этим спектаклем.

– А тела?

– Спрячь их получше, колдун. И сообщи Ханнану Мосагу, что я хочу с ним поговорить. Как можно скорее.

– Командир, он сейчас в немилости у императора…

– Ты не понял, колдун. Рулад здесь ни при чем. Пока. Империю захватили мы; летерийцы, похоже, об этом забыли. Пора еще раз разбудить тисте эдур. И развязать террор, ясно выразить наше неудовольствие.

– Ты говоришь о гражданской войне, командир.

– В каком-то смысле, хотя вряд ли канцлер или Инвиктад будут действовать в открытую. Да, война, но пойдет она у императора за спиной. Он не будет знать ничего…

– Командир…

– Не делай удивленное лицо. Ханнан Мосаг не дурак – как и ты, как и все остальные его колдуны. Скажи еще, что вы ни о чем не догадывались… Ну вот, так я и думал.

– Боюсь, мы не готовы…

– Не готовы. Но и они не готовы. Арест Нисалл – убийство – говорит о том, что у них появилась причина для паники. Нужно выяснить, что это за причина. Что-то произошло или происходит прямо сейчас – что-то вызвало кризис. Ханнан Мосаг должен взять след… Нет, я и не думаю приказывать ему…

– Я понимаю, Брутен Трана. Ты говоришь как тисте эдур. Я поддержу твой совет колдуну-королю со всем моим усердием.

– Спасибо.

– Сегодня, командир, – сказал К’ар Пенат, – наблюдая за тобой… я гордился. Мы… пробудились, как ты сказал. Эта цивилизация – отрава. Гниль для наших душ. Ее нужно уничтожить.

А теперь я слышу, колдун, что твоими устами говорит Ханнан Мосаг. И отвечает на другие… подозрения. Пусть так.

Нисалл… Первая наложница, прости меня. Знай, я отомщу за тебя сполна. Как отомщу за моего храброго воина…

– Канцлер обратится к императору…

– Только если совсем дурак, – ответил Брутен Трана, – или склонен паниковать. А он не дурак и не паникер. Нет, его нужно подтолкнуть, вывести из равновесия, чтобы он запаниковал и рано или поздно все-таки поговорил с Руладом. Тогда он наш. Вместе с Инвиктадом. Две змеи в одной корзине – корзине, пропитанной маслом. И сам Трибан Гнол высечет искру.

– Как?

– Увидишь.

Тегол с неослабевающим ужасом смотрел в люк на крыше.

– Это была ошибка, – сказал он.

Согнувшийся рядом Бугг кивнул:

– Скорее акт милосердия, хозяин. Двенадцать кур в мешке, давят друг друга, толкаются в вонючей тьме… Они могли задохнуться.