зло, Джейми сумел все оставить и шагнуть дальше в одиночку. А я, когда-то так гордившаяся своей самодостаточностью и независимостью, теперь не выносила и мысли, что вновь останусь одна.

Когда-то я решила молчать, жить мгновением, принимать все, что уготовано мне судьбой. Но вот оно, это мгновение, и я не могу его принять. Когда перед глазами одновременно и Джейми, склонивший голову в раздумье, и имя на холодной каменной плите. Меня охватили отчаяние и ужас.

Будто услышав отголосок моего внутреннего крика, Джейми повернулся. Не знаю, что он прочел на моем лице, но он мигом очутился рядом.

— Что случилось, саксоночка?

Врать ему в глаза было бессмысленно.

— Мне страшно, — выпалила я.

Джейми завертел головой в поисках опасности и потянулся за кинжалом.

— Нет, Джейми… обними меня.

Он тут же прижал меня к себе, обернув в плащ. Я дрожала, хотя вечерняя прохлада еще не вступила в свои права.

— Все в порядке, моя красавица, — пробормотал Джейми. — Я с тобой. Что тебя напугало?

— Ты. — Я обхватила его руками. Сердце Джейми билось прямо под моим ухом, ровно и сильно. — Это место. Мне страшно думать, как ты здесь будешь, как мы будем…

— Страшно? — переспросил Джейми. — Почему, саксоночка? — Он обнял меня крепче. — Я ведь говорил, когда мы поженились, что всегда буду о тебе заботиться, верно? — Джейми устроил мою голову на своем плече. — В тот день я дал тебе три вещи: свое имя, семью и клятву защищать тебя своим телом. И так будет всегда. Неважно, где мы окажемся. Я не позволю тебе голодать или замерзать. Я не позволю никому и ничему причинить тебе вред.

— Да не боюсь я этого всего! — снова выпалила я. — Я боюсь, что ты умрешь, а я этого не вынесу, Джейми, правда не вынесу!

Он слегка отстранился, изумленный, и заглянул мне в лицо.

— Ну, я все для тебя сделаю, саксоночка, но, как ты знаешь, тут последнее слово может быть не за мной.

Джейми оставался серьезным, однако уголок его рта пополз вверх. И это зрелище меня доконало.

— А ну не смейся! — воскликнула я в ярости. — А ну не смей, слышишь!

— Да не смеюсь я, — заверил он, пытаясь сохранить спокойное выражение лица.

— Смеешься!

Я стукнула его по груди, и тут он действительно расхохотался. Я снова ударила, сильнее, и, прежде чем успела сообразить, что творю, уже вовсю колотила его кулаками. Джейми перехватил мое запястье, но я извернулась и цапнула его за палец. Джейми вскрикнул и тут же одернул руку.

Он внимательно глянул на отпечатки зубов, затем посмотрел на меня, вскинув бровь. Несмотря на веселье в глазах, этот гад хотя бы перестал ржать как конь.

— Саксоночка, ты меня сколько раз видела при смерти и ухом не вела? Так что это с тобой сейчас, когда я даже не болен?

— Даже ухом не вела?! — рявкнула я, вытаращившись в изумлении. — Так ты думаешь, меня это ничуть не волновало?!

Джейми потер губы костяшками пальцев, глядя на меня с некой насмешкой.

— Хм. Конечно, я знал, что тебе не все равно. Но особо не задумывался.

— Ну разумеется! А даже если бы задумался, какая разница?.. Да ты… ты… неотесанный шотландец!

Хуже я все равно ничего не смогла придумать. И, не найдя больше слов, развернулась и пошла прочь.

К сожалению, топать босиком по заросшему травой лугу очень нелегко. Я сразу наступила на что-то острое и взвизгнула.

В ступне торчало с дюжину острых шипов — то ли дурнишник попался, то ли еще что. Из крошечных ранок сочилась кровь. Я, с трудом пытаясь устоять на одной ноге и ругаясь под нос, принялась вытаскивать чертовы колючки.

Покачнувшись, я все же не удержала равновесие и чуть было не шлепнулась в траву, однако чужая ладонь успела подхватить меня под руку. Стиснув зубы, я избавилась от шипов, а потом выдрала локоть из хватки Джейми и вернулась — теперь осторожнее — туда, где оставила вещи.

Сбросив с плеч плащ, я начала одеваться, пытаясь сохранить при этом остатки достоинства. Джейми молча наблюдал, скрестив руки на груди.

— Когда Господь вышвырнул Адама из Рая, Ева по крайней мере отправилась с ним, — пробормотала я, обращаясь к своим пальцам, которые как раз завязывали тесьму на штанах.

— Да, твоя правда. — Джейми выдержал осторожную паузу и покосился на меня — очевидно, прикидывал, наброшусь я на него снова или нет. — Слушай, саксоночка, а ты часом не пробовала те травы, которые собирала утром? Нет-нет, я ничего такого не подумал, — поспешно добавил он, завидев выражение моего лица, — просто спросил! Майерс говорит, что некоторые здешние растения могут те еще кошмары наслать.

— Нет у меня кошмаров, — огрызнулась я, и слишком резкий тон все же выдал ложь.

Джейми вздохнул.

— Саксоночка, ты скажешь мне прямо, в чем дело, или намерена меня помучить?

Я уставилась на него, как всегда не в состоянии решить, хочу я смеяться или двинуть ему чем-нибудь тяжелым. Но затем оба этих желания пали перед накатившим на меня отчаянием. Я обессиленно ссутулилась.

— Я говорю о тебе.

— Обо мне? Почему?

— Потому что ты чертов горец, у тебя на уме только гордость, храбрость и постоянство, и я знаю, что тебя уже не переделаешь, да и не надо мне такого, просто… черт возьми, просто это все заведет тебя обратно в Шотландию, где тебя убьют, и я тут бессильна!

— В Шотландию? — недоверчиво распахнул глаза Джейми.

— В Шотландию! Там твоя чертова могила!

Джейми медленно взъерошил свои волосы.

— Вот как, — наконец сказал он. — Ясно. Ты думаешь, что если я отправлюсь в Шотландию, то умру, раз уж там меня должны похоронить? Так?

Я кивнула, слишком удрученная, чтобы говорить вслух.

— Хм-м. А с чего ты взяла, что я туда отправлюсь? — осторожно поинтересовался Джейми.

Я раздраженно глянула на него и взмахнула рукой, указывая на бескрайнюю глушь вокруг.

— А где еще, черт побери, ты собрался искать переселенцев на эти земли? Конечно же, в Шотландии!

Джейми ответил мне не менее раздраженным взглядом.

— А как, бога ради, ты думаешь, я ухитрюсь это сделать, а? Мог бы, когда у меня были драгоценности. А сейчас? В кармане едва десять фунтов наберется, да и те взял взаймы. Что я, как птичка туда полечу? А людей за собой обратно по воде вести буду?

— Ты что-нибудь придумаешь, — несчастным голосом ответила я. — Как всегда.

В глазах Джейми мелькнуло что-то странное, а потом он и вовсе отвернулся.

— Не знал, что ты меня считаешь всемогущим Господом, саксоночка, — сказал он после недолгого молчания.

— Скорее Моисеем.

Несмотря на явно насмешливые фразы, мы отнюдь не