– Доброе утро, – раздался за его спиной нежныйголосок Марго.

– Доброе, – поздоровался в ответ Митрофан. –Как спалось?

– Ничего… – Она посмотрела на окутанную облакомпара сковородку. – Газ надо немного убавить, иначе подгорит…

– Да, точно… – Он сделал, как было велено, –я ведь готовить не умею, обычно это отец делает. – Митрофан снял сосковороды крышку, глянул на свое произведение, подгоревшее с одной стороны,непрожаренное с другой. – По-моему, готово, как считаете?

Она заглянула в сковородку и с улыбкой сказала:

– Да, уже готово… А черненькие вкрапления, это грибы?

– Нет, это лук, – смущенно пробормоталМитрофан. – Он немного подгорел… Наверное, его надо былоперемешивать… – Он стыдливо прикрыл свое творение крышкой. – Может,вам хочется бутербродов? Или макарон – их я умею варить.

– Я с удовольствием съем яичницу, – заверила егоМарго.

– Тогда я сейчас наложу… А вы пока располагайтесь.

Марго села за стол.

– Базиля нет? – спросила она.

– Он уехал к приятелю за город…

– За лещами?

– Да. Он отлично запекает их в духовке. Посыпает лукоми заливает майонезом. Получается обалденно вкусно…

– В котором часу он вернется?

– Сказал, что на ужин у нас будет рыба, значит, часов впять.

– Жаль, что так поздно… – расстроенно сказала она.

– Да вы не беспокойтесь, до вечера мы не умрем сголоду. У нас рагу есть и пакетный суп…

– Боюсь, что я не смогу остаться до вечера.

– Как не можете?

– Я должна уехать.

– Зачем вам уезжать? Вам разве у нас плохо?

– Нет, конечно, но не могу же я злоупотреблять вашимгостеприимством…

– Да что вы такое говорите? – Митрофан такразволновался, что тарелка в его руке задрожала. – Живите, сколько хотите.Вы совершенно нас не стесняете… А если вам плохо в отцовской комнате, я могууступить вам свою…

– Спасибо, но не нужно… Сегодня вечером я уезжаю. Исейчас я должна начать сборы.

– Куда вы?

– В Чебоксары. Я только что звонила туда… Вы ужизвините, я воспользовалась вашим телефоном…

– Что вы там забыли?

– Там есть клиника, в которой оперируют таких, как я…

– Каких «таких»? Вы что, больны?

Она не стала отвечать, лишь грустно улыбнулась и опустилаглаза.

– И к чему такая срочность? – не отставалМитрофан. – Почему именно сегодня надо ехать? Разве нельзя отложить?

– Консультация назначена на завтра. Чтобы не опоздать,я должна выехать сегодня вечером…

– Перенесите консультацию.

– Не могу. Доктор на той неделе уезжает в отпуск, ачтобы мне начать готовиться к оперции, нужно, чтобы он меня посмотрел…

– Но как же вы не попрощавшись… Отец расстроится…

– Я позвоню ему с сотового. Только заберу его из«Экзотика». Потом из Чебоксар буду звонить. И письма писать. А через полгода яприеду насовсем… – Она положила свою маленькую ладонь на его краснуюширокую кисть. – Мы еще увидимся… Обещаю…

Митрофан вырвал свою руку, убрал ее за спину.

– Мне все равно, увидимся мы или нет, – жесткосказал он. – И мне плевать, как часто вы будете звонить. Вы подружка отца,вот с ним и договаривайтесь.

– Хорошо, – чуть слышно прошептала она, поднимаясьс табурета. – Я пошла собираться…

– Надеюсь, моя помощь не нужна?

– Нет, спасибо, я уже собрала вещи…

– Ну и отлично! – Он схватил вилку и стал яростнокромсать яичницу.

Когда она исчезла с тарелки, провалившись, как в пропасть, вжелудок Митрофана, из комнаты показалась Марго. В ее руке была большая сумка,привезенная из квартиры Афродиты.

– До свидания, Митрофан Васильевич.

– Прощайте! – сказал он, отвернувшись к окну.

Марго вышла из квартиры – он слышал, как открылась изакрылась дверь.

Через минуту увидел, как она вышла из подъезда, сгибаясь подтяжестью сумки, подошла к ожидающей ее машине, села в нее, даже не обернувшисьи не подняв головы, захлопнула дверь…

Машина уже скрылась из виду, а Митрофан все смотрел наулицу, прислонившись горячим лбом к стеклу, пока не затекла шея.

Потом поднялся с табурета, вышел из кухни, проследовал вкомнату, плашмя упал на отцовскую кровать и закрыл глаза.

Машина остановилась возле наглухо закрытых ворот «Экзотика».Марго расплатилась с таксистом, выбралась из салона, приняла из рук шоферасумку. Когда автомобиль отъехал, медленно подошла к забору, нажала краснуюкнопку… Но тут же отдернула палец – она совсем забыла, что Саша находится вдругом месте, а больше открыть некому: сигнал слышно только в комнаткеохранника.

Марго обошла забор, проследовав к калитке. Пока брела(именно брела, так как тяжелая сумка била по ногам, затрудняя движение) обратилавнимание, что на стоянке стоит только «мерин» Мадам. Все ее бросили! Отдружного коллектива «Экзотика» не осталось и следа! Даже она, Марго, котораябила себя кулаком в грудь и кричала, что не побежит, как крыса с тонущегокорабля, драпает… Именно сейчас, когда Мадам больше, чем когда бы то ни было,нужна моральная поддержка, она осталась одна… Как горько ей, наверное, отэтого… И как обидно!

«Я останусь с ней, – решила Марго. – Чебоксарыподождут! На обследование можно лечь и через месяц!»

Как только она подумала об этом, на душе стало спокойнее, иМарго уже без всякого волнения шагнула к калитке – теперь она не стыдиласьсмотреть Мадам в глаза – открыла ее, вошла во внутренний дворик. Не оглядываясьпо сторонам, прошла по тропке к флигельку. Постучала.

– Кто там еще? – донесся до нее нервный голосхозяйки.

– Это Марго. Впустите меня, пожа…

Дверь резко распахнулась, и Марго увидела в проеме Мадам.Она была ненакрашена, плохо причесана, бледна, однако одета с ног до головы(даже колготки не забыла), как будто куда-то собралась выходить.

– Я не вовремя? – робко спросила Марго.

– Да что ты… – Хозяйка обняла ее, прижала к своеймонументальной груди. – Ты всегда вовремя… Я так по тебесоскучилась… – Мадам отстранилась, посмотрела Марго в лицо. – Тыизменилась за это время… В твоем лице появился какой-то трагизм, и теперь тебяне отличишь от Божьей Матери с икон… Ну заходи, нечего на пороге стоять…

Когда Марго попала в прихожую, ей сразу стало ясно, что Мадамне просто собиралась уходить, она собиралась в дальнюю дорогу – у двери стоялисумки и чемоданы.