Холодно откинув волосы, Эсна сложила руки на груди и зло спросила:

— И о какой же любви ты говоришь, если ты лишаешь меня права выбора?

Стремительно подлетев к ней, он навис над нею в своей любимой манере и рыкнул:

— У тебя был выбор. И ты выбрала меня. Пути назад нет, Эсна.

Она, кажется, уже выработала некоторый иммунитет против его нависаний, потому что не дрогнула и холодно напомнила:

— Ты не сможешь удерживать женщину, если её отец потребует расторгнуть брак. Есть закон, и он един для всех, в том числе и для тебя.

— Отлично! — пророкотал Грэхард. — В таком случае, мы просто лишим твоего отца возможности что-то требовать! — и вылетел вон, громко хлопнув дверью напоследок.

Резко побледневшая Эсна пошатнулась и чуть не рухнула в обморок: в его реакции она увидела обещание убить её отца.

Однако сам Грэхард имел в виду не совсем это. Он сделал логичный вывод, что князь не сможет ничего требовать, если ни о чём не узнает, поэтому попросту отдал ряд распоряжений, которые помешали бы Эсне каким бы то ни было способом связаться с родными.

На другой день Эсна с удивлением обнаружила, что ей запрещено выходить из покоев, писать кому-то и даже принимать кого-то.

Она долго стояла в ошеломлении, не веря, что всё это происходит в реальности.

По сути, он превратил её в узницу.

И... она просто не знала, что предпринять теперь, потому что, как выяснилось, круг разрешённых для неё действий вдруг стал ужасно узким.

Грэхард, как уже неоднократно отмечалось, совершенно не умел выстраивать отношения, и предпочитал решать проблемы радикально. Идею Эсны с разводом он воспринял как минутную, но опасную блажь, и счёл разумным держать жену взаперти до тех пор, пока эта блажь из её головы не выветрится.

Будь Эсна похитрее, она бы, возможно, сумела притвориться сломленной и показать ему ту картинку, которую он жаждал видеть: ласковую и послушную жену. Это дало бы ей возможность получить послабления и связаться-таки с отцом — правда, представляется наиболее вероятным, что опрометчивый поступок такого рода привёл бы к самым кровавым последствиям, поскольку владыку не интересовало, какую цену придётся заплатить за обладание желанной женщиной. Поэтому, возможно, ситуация всё-таки сложилась к лучшему: старый князь ни о чём не узнал, хотя и встревожился. Ни он, ни Ална не получали вестей от Эсны уже больше месяца, и всё, что им удалось узнать через скалистого генерала и младшего Треймера — так это новость о её болезни.

Между тем, должны признать, что Дерек всю эту ситуация благополучно прошляпил, потому что так и продолжал избегать возможностей пересечься с Эсной, поэтому её затворничества, разумеется, не заметил, и мог бы и вообще не замечать ещё долго, если бы с ним не поговорила обеспокоенная княгиня.

Узнав, что Грэхард попросту запер жену в её покоях и никого к ней не пускает, Дерек почувствовал себя изрядно ошеломлённым: такого поворота событий он никак не ожидал.

Как подлезть к господину с деликатным разговором, тоже было не очень понятно: он демонстрировал явное раздражение и нежелание говорить на эту тему. Однако Эсну нужно было спасать, поэтому Дерек решился.

— Мне не кажется, — дипломатично отметил он, подавая после совета владыке распоряжение на подпись, — что запирать женщину — это хороший способ наладить с нею отношения.

— Твоего мнения никто не спрашивал, — холодно скривился Грэхард, берясь за предложенную бумагу.

Пока он хмуро вчитывался, что ему нужно одобрить на этот раз, Дерек перебирал в голове стратегии, которые могли бы чем-то помочь в этой ситуации.

— Ты и впрямь ведёшь себя как тиран, — решил он напомнить то, что, кажется, владыка не хотел идти по этому пути.

Однако и момент, и случай явно были неподходящими.

Рассвирепевший от одной только мысли, что может потерять Эсну, Грэхард хотел просто продавить своей волей то единственное решение, которое его устраивало. Думать о мыслях и чувствах супруги в его планы не входило. Напротив, он находился в таком состоянии, когда ему казалось, что всё полетело в пропасть именно из-за того, что он вёл себя слишком мягко. К тому же, по старой привычке переваливать в таких случаях ответственность с себя, он и в этот раз легко нашёл виноватого: Дерека и его советы.

В этот момент он не помнил о том, что именно эти советы вообще позволили ему добиться брака с Эсной. Он, напротив, полагал, что всё делает неправильно, и нужно было красть и запирать её с самого начала.

Смерив Дерека ледяным от злости взглядом, он с угрозой в голосе парировал:

— Ты лезешь, куда тебя не звали. Ты принимаешь слишком много участия в судьбе солнечной, и меня это не устраивает.

Растерянный Дерек, никак не ожидавший такой отповеди, всплеснул руками:

— Скажи на милость! Не ты ли сам поручил мне обустраивать её комфорт?

Грэхард крайне не любил принимать обратно уже переваленную ответственность, поэтому вскочил, навис над Дереком и прошипел:

— А ты, я посмотрю, и рад стараться!

Дерек невольно сделал шаг назад, в тень, — такой злобой пылало лицо Грэхарда, — и последний истолковал это отступление как признание вины.

— Я всегда рад проявить максимальное старание при выполнении твоих приказов, мой повелитель, — холодно и спокойно напомнил Дерек, и в этом спокойствии Грэхард углядел вызов.

— Прекрасно, — сощурился он. — В таком случае, подготовь для солнечной покои в Верхнем. Отныне она будет содержаться здесь.

В Верхнем дворце традиционно находились покои для пленниц или рабынь. Ещё при отце Грэхарда они были полны запертыми девушками, что самого Грэхарда крайне раздражало — он полагал, что это унижает его мать. Став владыкой, он отказался от этой традиции — хотя пара пленниц там всё же успела побывать и в эпоху его правления.

Свои приказом он хотел не столько унизить Эсну, низвергнув её с уровня жены на уровень наложницы, сколько испытать покорность Дерека, который, как ему показалось, проявляет слишком много личного участия в вопросах, касающихся Эсны.

Дерек не обманул его худших ожиданий. Сложив руки на груди, он констатировал:

— Да ты совсем с ума сошёл!

— Я не спрашиваю твоего совета, — грозно напомнил Грэхард. — Я отдаю приказы, а ты их выполняешь.

— Ты отдаёшь безумные приказы, и я не буду их выполнять!.. — заартачился Дерек.

Он хотел сказать что-то ещё, выступить в защиту Эсны и вразумить горячую голову владыки, но не успел: взбешённый непокорством и подозревающий за этим непокорством личное чувство к Эсне Грэхард наотмашь ударил его по лицу, сопровождая свои действия рыком:

— Ты. Будешь. Выполнять. Мои. Приказы.

Удар у владыки был поставлен что надо; Дерек еле удержался на ногах, да и зубы ему удалось сохранить разве что чудом.