– С тех пор как увидел тебя, я сразу понял, что ты причинишь мне кучу хлопот… Да, это верно. Я не соврал тебе, когда сказал, что все эти годы не переставал думать о нем.

– И тогда?..

– И тогда я возобновил контакт с Сесаром Болканом.

– Когда?

– Четыре года назад, после убийства в Сеговии. Я вернулся на то место и заглянул к нему.

– И Сесар тебя узнал?

– Узнал… А мальчик, которого так и не нашли… Я знаю, кем он стал. Он стал… Анхелем.

Лусия вздрогнула.

– Значит, Анхель – это Оскар?

Саломон кивнул.

– Как же Болкану удалось растить и воспитывать его без ведома окружающих все эти годы?

– Я полагаю, ты знаешь о деле Наташи Кампуш? Эту австрийскую девочку с десяти до восемнадцати лет держали в подвале. Была еще Джейси Дьюгард, которую похитили из автомобиля на автобусной остановке. В каждом случае жертвам удавалось выбраться на волю. То же самое произошло и с Анхелем… То есть с Оскаром. Разве что ему не удалось сбежать… Первые годы он провел в заточении в подземной комнате в усадьбе. Ни с кем не общался, жил в отдалении от мира. Постепенно Болкан стал позволять ему подниматься на первый этаж, потом играть во дворе. И в один прекрасный день представил его как своего помощника по дому. По всей видимости, ради мальчика он лез из кожи вон, и тот ни в чем не нуждался. Удивительно, но Анхель не выказывал ни малейшего желания расстаться со своим похитителем. Может быть, Болкан подсадил его на наркотики…

Лусия недоверчиво покачала головой.

– И Анхель ни разу не пытался на него донести? Может, они любовники?

Борхес пожал плечами.

– Я никогда не знал истинной природы их отношений. Знаю только, что между ними установилась какая-то странная связь. Анхель был очень привязан к Болкану.

– Если уж говорить о привязанности, – сказала Лусия, – ты имел какое-то отношение к его убийству?

– Скажем так… Сесар, как и Улисс, был единственным, кто мог помочь тебе добраться до меня. Об Экторе я и не думал. Пока он жив, Сесар не мог на меня донести: в той же ситуации он скорее донес бы на себя самого. Но я начал бояться, что ты его арестуешь и кончится тем, что преступление будет раскрыто. Если б Сесар потерпел такую неудачу, то я уверен, что он потянул бы за собой и меня.

– И как тебе это удалось? Мы же все время были вместе… Анхель исчез сразу после смерти Болкана. Он тебе помогал?

Саломон кивнул.

– Помнишь ту ночь в Граусе? Ты тогда увидела, как я о чем-то беседую с молодежью на площади. Они рассказали мне, где Анхель приторговывал наркотой, и я отправился к нему. Я предложил ему денег, чтобы он выслушал меня, и сказал, что у меня для него есть очень важная информация. Поначалу Анхель отнесся ко мне с недоверием, но деньги для парня оказались важнее, и он пошел со мной. Я сказал ему, что знаю, кто он такой, что ему довелось пережить, чем он занимается сейчас, живя в усадьбе у Сесара, и что там на самом деле происходит. Исходя из того, что говорил мне Сесар четыре года назад, я был почти уверен, что из жертвы Анхель стал палачом и сообщником Сесара и теперь у него те же побуждения, что и у его похитителя. Я оказался прав. Нагнав на него страху и обрисовав перспективу сесть в тюрьму вместе с Сесаром, намекнул, что избежать этого он может, избавившись от Сесара и куда-нибудь исчезнув. Я дал ему крупную сумму денег, а деньги Анхель любил, и он сказал мне, что знает, как свалить все на Болкана.

– Значит, это Анхель повесил Сесара в амбаре… И даже не задумался, с чего вдруг ты захотел смерти Болкана?

– Получается, что так. Должно быть, он подумал, что я один из типов, проходивших через усадьбу за эти годы… Кто-нибудь из тех, кто хотел замести следы. Однако, в отличие от Болкана, Анхель не знал, кто я такой и что произошло тогда в туннеле.

– Если только Болкан ему не рассказал… – коварно предположила Лусия.

Саломон затряс головой.

– Нет, Анхель ничего не знал. Я вполне могу видеть людей насквозь, Лусия, не забывай об этом.

– А Мигель Ферран? Тот самый, что повесился?

– Я думаю, его убил Сесар. Но он никогда открыто об этом не говорил, и я потерял его из виду после последней встречи с ним четыре года назад…

Лусия глубоко вздохнула.

– Значит, это ты убил моего коллегу, а Шварц тебе помог… Как тебе удалось завербовать Шварца?

Лицо Саломона снова озарилось улыбкой, и Лусия поняла, до какой степени безумия дошел этот человек.

– В интернете, Лусия, есть много форумов и прочих мест, где можно найти людей по немногим нужным тебе свойствам. Надо только знать, где искать. Как тебе известно, у Габриэля были ментальные проблемы. С помощью наркотиков, которые, кстати, нашли у него в крови, я сделал из него свою… Скажем так, креатуру.

– А мой напарник? Почему он? – спросила Лусия, и в голосе у нее зазвучала ярость, режущая, как нож. – Почему он, я спрашиваю, почему Серхио?

– Потому что он был твоим напарником… Решив включить тебя в свою игру, я стал наблюдать за тобой, следить и только потом пошел в атаку… Как и со всеми прочими… У меня такой стиль.

Лицо у Лусии вспыхнуло, она уже не в состоянии была контролировать дрожащую под столом ногу.

– Вопреки тому письму, что ты подбросил мне в гостинице, – жестко отчеканила она, – у нас с тобой нет ничего общего, Саломон! Я много раз пыталась найти, но так ничего и не нашла…

– Совсем наоборот, – произнес он с улыбкой.

Потом, подавшись вперед, впился в нее жадным застывшим взглядом. Таким взглядом варан глядит на крокодилье яйцо; такой взгляд бывает у ребенка, который сосет материнскую грудь.

– Надо было лучше искать, Лусия. Мы с тобой очень схожи: слишком проницательны, чтобы строить иллюзии насчет остального человечества, слишком прямолинейны, чтобы прощать, слишком неуступчивы, чтобы договариваться… И оба мы завидуем чужому счастью…

– Время двенадцать часов двенадцать минут, допрос окончен, – объявила Лусия, встав с места и сделав знак кинооператору.

Стояло холодное осеннее утро, но небо было ясное и светлое. Когда дни укорачиваются, невольно начинаешь думать, что все это похоже на саму жизнь: годы летят все быстрее, и вот уже прекрасную весну сменяет сверкающее лето, потом осень, а потом зима.

Лусия остановила машину перед одним из домов на улице Саскануэска, которая, не будь такого яркого солнца и зонтиков сосен, наводила бы на мысль о шикарном английском пригороде. Это была опрятная, богатая улица на севере Мадрида: комфортабельный оазис аристократических семейств Конде и Оргасов, где располагались посольства, жили всякие знаменитости и находился французский лицей.

Лусия подумала, что никогда не смогла бы изыскать средства, чтобы предложить Альваро такие условия жизни. Единственное, чего она боялась, так это что новая подруга бывшего мужа сделает из него маленького лорда, привыкшего все получать без малейшего усилия, и с годами он превратится в ворчливого взрослого с презрительной физиономией…