Ротмистр замолчал, отпивая вино, видимо эти воспоминания ему нелегко давались, был он мрачен. Но рассказ продолжал:

– Вот тогда мы и поднялись. Бургомистр, наш был трусоват, боялся курфюрста, хотя наш город был свободный, в общем, не одёрнул еретических собак, вовремя, и всё дошло до крови. Побили мы их, многих до смерти. Тут они собрались все и решили нам отомстить,

Многие из еретиков поднялись, а оба князя Эксонии их поддержали людьми и оружием, князья наши исконные враги всегда радовались, если горожане начинали друг с другом биться. Князь Максимилиан прислал восемьдесят людей и шестнадцать арбалетчиков в помощь еретикам. Тогда многие старые семьи города, что не изменили веры встали. Правда, из Брюнхвальдов только я пошёл воевать, мы побили многих еретиков, и людей князя, а он прислал новых, а мы и их побили, и когда били их второй раз, я был старшим офицером. А через год ещё раз их бил, и тогда князья еретиков про меня прознали и меня запомнили. С тех пор я ними я и воюю. А семья моя нет. Два моих старших сына, сначала в магистрат пошли служить, к еретикам, а потом и сами еретиками стали, поругали свои души. Да ещё и дочь мою единственную за еретика отдали, пока я на войнах был. И два моих брата и две моих сестры тоже отреклись от Бога истинного.

– И что ж, все ваши родственники теперь у еретиков?– Спросил кавалер.

– Нет, не все. Сын мой, четырнадцати лет, с матерью, женой моей живёт, и верует рьяно, на все посулы, предать Матерь Церковь, отвечает бранью. Он у меня молодец. Не видал их пять лет.

– Наверное, вам нельзя возвращаться домой?

– Старый друг мой, друг девства, с кем мы прошли все войны, два года назад вернулся в город тайно, что бы на могилу отца сходить, так схватили его по навету, судили неправедно, по лжи. Четвертовали!

– Да, хранит Господь душу доброго воина,– Волков поднял стакан.

– Да хранит Господь душу, моего друга Ханса.

Они выпили. А Ёган поставил на стол им новое блюдо, хорошо сваренного петуха в густом бульоне с чесноком. Положил ложки. И свежайший белый хлеб

– Откуда это?– Спросил Волков с удивлением.

– Кавалер фон Пиллен передал, от своего повара.– Отвечал слуга.

– Спасибо фон Пиллену!

– Спасибо ему.

Они стали хлебать вкуснейший суп из одного горшка.

– Изумительно, – нахваливал ротмистр,– сидя в цитадели уже и забыл, что так вкусно бывает.

– Да, повар у фон Пиллена знает толк в готовке.– Соглашался кавалер. Ну, а теперь вы куда? Думаю домой вам нельзя.

– Не знаю, посоветуюсь с людьми своими и решим. Может к вам в Вильбург.

– Я собираюсь жить в Ланне.

– О! Ланн славный город. Богатый?

– Чрезмерно, но без больших денег там нет прожить.

– Больших денег у нас нет,– вздохнул ротмистр.– Тогда поищем другое место.

Кавалер помолчал, подумал немного. Ротмистр и его люди ему нравились, и он предложил, да и полезны, могли быть:

– У меня есть клочок земли в Ланне, прикупило по случаю, у стены. Место глухое, но колодец будет, коли надумаете, станете там, правда, у меня там мастерские, но место под барак там осталось. Поставите барак и живите, денег с вас не возьму.

– Не возьмёте?– Переспросил Брюнхвальд.

– Зачем спрашиваете? Я ж не купец, сказал не возьму, значит, не возьму.

– Я скажу своим людям, – ротмистр поднял стакан,– наверное, мы примем ваше предложение, нам особо больше и некуда пойти.

– Буду рад помочь, добрым людям и честным верующим.– Отвечал кавалер.

Он тоже поднял стакан.

– А с работой, сможете помочь, нам бы службу найти, может курфюрст ищет добрых людей?– Спросил ротмистр, выпив вино до дна.

– Вот тут нет, не смогу, думаю уйти на покой, ни служить, ни воевать не хочу. Буду делать порох и мушкеты, а с нобилями больше дел иметь не желаю.

– Эх, могу только позавидовать вам.– Сказал Брюнхвальд, залезая ложкой в горшок.– Отличный каплун! Прекрасный суп! Повар у фон Пиллена, что надо!

Купчишки были разочарованы, привозили хорошую еду и пиво, и одежды яркие, а солдаты не брали ничего. Люди Брюнхвальда деньги имели, но ротмистр настрого запретил тратить серебро, неизвестно как им предстояло жить дальше, ни службы, ни дома у них не было. А люди Пруффа, дом может, и имели, да вот денег у них не было. Пруфф убеждал их не торопиться, и все трофеи продать в Ланне с большой выгодой, а пока ничего не трогать, терпеть да ждать. А ждать солдатам не хотелось, тем более, что Волков велел им вина больше не давать, его мало осталось. Одна бочка только. А вино было хорошим, и он хотел забрать его себе, выкупив как трофей. Солдаты терпели и ждали, когда фон Пиллен дозволит всем пойти домой. Может и дождались бы да уж больно настырны были блудные девки, что пришли к лагерю. Поначалу, фон Пиллен настрого запретил им приближаться к людям, что вышли из города, чтобы не захворать язвой, но женщинам нужны были деньги и всеми правдами и неправдами они проникали в лагерь Волкова. Ходили от костра к костру, сидели с солдатами, обнимались, задирали подолы при первой возможности, когда грели ноги у огня, пели похабные песни и, не стесняясь, садились справлять малую нужду прямо на глазах у солдат. А солдаты к ним лезли и получали отказы, без денег девки не желали отдаваться. Видя всё это кавалер, сел у себя в шатре с Ёганом, раскрыли тюк с серебром и, отсчитав серебра на шестьсот талеров, сложили деньги в рогожу и пошли с рогожей этой к солдатам Пруффа.

– Сержант, – произнёс Волков, подходя к костру, где сидело больше всего солдат и девок,– собери своих людей.

Сержант Карл, по прозвищу Вшивый, поглядывая на мешок, что с трудом держал Ёган, окликнул солдат от соседних костров, все стали собираться вокруг кавалера. И когда собрались тот сказал:

– Мне принесли серебро, хотят купить наши пушки, что мы взяли трофеем в арсенале. Одну из кратаун мы отдадим курфюрсту, три остальные наши. За них нам предложили восемь сотен монет.

Он сделал знак рукой и Ёган бросил рогожу наземь, на бугорок. Рогожа раскрылась и перед солдатами и девками, что стояли кругом, развалилась целая куча серебра. Чуть стекла по неровности, шелестя и разливаясь. И застыла. Куча денег была огромна. Все смотрели на неё заворожённо, и солдаты и женщины. Все молчали. А Волков обвёл взглядом людей внимательно и спросил:

– Ну, так что, отдаём картауну и две кулеврины за восемь сотен?

– Берите ребята, – громко и звонко крикнула молодая и рыжая девица, – берите серебро, купим вина согреемся и вы не пожалеете, клянусь!– Она задорно задрала подол до самого бесстыдства. Показала всем.

И дружно, сразу все вместе загалдели солдаты. Стали обсуждать, большинство хотело взять деньги, но были и те, кого не соблазнила рыжая, ни лобком, ни вином. Те, кто понимал, что пушки больше стоят.