Омоновцы остались в квартире с убитыми, а меня Ингрид увела в полицейскую машину. По дороге не била, хотя выражение лица да, именно такое, поглядывает со злостью, опаской и недоумением.

– Никогда не пойму ученых, – сказала она с сердцем, когда мы уселись и закрыли за собой дверцы. – Что-то у вас не как у людей!

– А что не так?

Она ответила резко:

– Мне кажется, тебя это даже не взволновало!

Бойся проницательных женщин, мелькнула у меня мысль, не понимают, но чувствуют.

– Взволновало, – ответил я вяло, – но потом подумал, а на фига?.. Их восемь миллиардов землю топчет. Да пусть хоть все там поубивают друг друга, лишь бы здесь было в порядке. У тебя комп все еще подключен к серверу? Вашему, полицейскому? Хотя он не полицейский да и не совсем ваш…

Она посмотрела с подозрением.

– А что?.. И у нас хочешь что-то украсть? Мы бедные.

– А через ваш?

Она подумала, сказала в нерешительности:

– Ну, если поделишься…

– Тогда поменяемся местами, – предложил я. – А то буду отсюда тянуться к клавиатуре, начну задевать твои сиськи, а это отвлекает…

– Чего-чего?

– Даже когда смотрю, – сообщил я галантно, – отвлекают! А уж пощупать…

– Я тебе пощупаю, – огрызнулась она. – Тянись оттуда. Сам сказал, ученые умеют сдерживать позывы.

– Да я сдерживаю, – пояснил я, – но мозг такое рисует…

– Молчи, – прервала она и торопливо вылезла из машины. – Садись! Не хочу и слушать, что ты мог навоображать. Ты же не человек, а что-то вроде богомола.

Я сел на ее место, она обошла машину и устроилась рядом на правом сиденье, ревниво смотрела, как мои пальцы быстро-быстро порхают над виртуальной клавиатурой.

– Ты же медик, – сказала она с подозрением, – а это у тебя откуда?

– Общее развитие, – сообщил я скромно. – Это женщины рано специализируются, а мы широки, широки…

На экране появилось несколько мелких окошек, я увеличивал по очереди, хотя для себя уже определил, но Ингрид и так раскрыла рот, узнавая знакомые помещения моей лаборатории, а я выделил и увеличил на весь экран комнату на нижнем этаже, где Моника на своем рабочем месте скрупулезно подготавливает растворы, время от времени сверяясь со списком и дозировками.

Ингрид всмотрелась в нее, перевела взгляд на меня, но я помалкиваю, снова начала вглядываться в растатуированную сотрудницу.

– Это… она!

Я переспросил:

– Что она?

– Украла, – шепнула она. – Я чувствую!

– Женский мир, – пробормотал я, – никто не думает, все чувствуют… Еще немного, и погрузимся в мир меча и магии. Начнем ведьм жечь, красиво, одухотворенно, патриотично…

– Кто будет жечь? – спросил она резонно. – Если мы, ведьмы, и захватили власть?.. Ты ее уже проверил?

Я пробормотал настороженно:

– Как? Я только включил…

– Да кто тебя знает, – буркнула на. – Ты как-то уж чересчур быстро находишь ответы.

– У Шерлока не было компьютера, – напомнил я, – а вот ответы он находил. Я, кстати, тоже нашел.

– Ну?

– Она в самом деле была в тот день в здании, – ответил я. – Оставалась с вечера. Все ушли по домам, а она осталась. Потом выключила свет, обесточила аппаратуру и…

Я сделал паузу, она спросила жадно:

– Отключила видеонаблюдение?

– Умница, – похвалил я. – Это у тебя женская интуиция или мужская логика?

Она отрезала сердито:

– У меня женская логика!

– Женской не бывает, – напомнил я. – То вообще не логика.

– Тогда просто логика, – ответила она. – Видишь, какая я покладистая? Как покладешь, так и лежу. Почти как та твоя пигалица. Значит, берем ее? Не пигалицу, а эту нататуашенную?

– Погоди, – сказал я. – Сперва проверим. А если осталась, чтобы повязаться с кем-то из женатых? У нас есть пара таких, у которых жены просто стервы.

– Что? – спросила она с интересом, – такие еще остались? Здорово. Молодцы.

– И ты такая?

Она фыркнула.

– Нет, конечно. Но я за то, чтобы ваше подлое племя держать в узде. Народами в интересах мира и спокойствия должны править женщины. Хорошо, поедем.

– А у тебя есть, – поинтересовался я, – что предъявить?

– У тебя есть, – напомнила она. – А ты обязан сотрудничать со следствием.

– Ну, если обязан…

Она грубо согнала меня со своего места, женщины рулят в нашем мире, автомобиль под ее управлением рванулся в сторону шоссе, как застоявшийся конь.

Всю дорогу она молчала, злая и сосредоточенная, автомобиль не катит, а летит над асфальтом, распугивая все остальное на дороге, так что да, простому человеку хорошо служить в полиции, привилегии всем нам повышают самооценку и продлевают жизнь.

Я обычно сразу поднимаюсь в свою лабораторию и не выхожу оттуда до конца рабочего дня, который у меня, как почти у всех мне подобных полусумасшедших длится дольше официального, но сейчас, раз уж там все опечатано, не стал подниматься, на первом этаже в препараточной такие же экраны, легко настроить на просмотр изображения с видеокамер.

В коридоре встретился Лазаренко, уже спешит на выход, и так задержался, весь в себе, вздрогнул, наткнувшись на Ингрид, что рассматривает его с мрачным недружелюбием, как непонятного жука, что вдруг да укусит, потому его нужно пристукнуть раньше.

– Ой… простите! А, Володя, ну ты как?

– Завтра вернусь к работе, – пообещал я. – А пока вот помогаю нашей доблестной полиции. Это вот и есть доблестная полиция, старший лейтенант Вервольфова. Представляешь, появился новый вид преступности, вернее, мотив: любой ценой заполучить побольше денег, чтобы купить бессмертие! Вот она и вылавливает таких… ну, ты понял.

Он снова опасливо посмотрел на Ингрид.

– Значит, мир меняется к лучшему.

Она рыкнула:

– Что хорошего?

Он сказал чуть живее:

– Зато исчезли самые распространеннейшие преступления! Например, на почве ревности!.. Сейчас норма, что муж трахает в обеденном перерыве сотрудниц, а его жена совокупляется с коллегами. И даже ссор не возникает, а раньше… подумать страшно!.. за такую ерунду вообще убивали, представляете?

Я буркнул:

– Не представляю. Я вообще-то не так стар. И вообще… думаю, такое в книжках напридумано. С чего это я стал бы злиться, что моя жена с кем-то повяжется? Лишь бы с работы не опаздывала, все-таки обед она готовит. Нет, это все для кина…