тихим голосом сказал:

– Мы можем говорить открыто. Коп, который тебя охраняет, пошёл покурить.

Джек, Эрик, Куп и Фрэнки мрачно меня разглядывали. Каро стояла, крепко сжав руки на груди, и избегала моего взгляда. Я выпрямилась и вытерла глаза.

– Где Кортни?

– В реабилитационном центре, – сказал Куп. – Её родители приехали и отправили её туда. Выяснилось, что стресс не особенно хорошо сочетается с её таблетками. Поэтому она упала в обморок в башне. Они пытаются всё замять.

– Удачи, – пробормотал Эрик. – Навсегда закопать не получится. – Это прозвучало как предупреждение. Я прикусила язык и почувствовала вкус железа.

– Как по мне, Кортни может отправляться за Минтом в ад, – внезапно сказала Каро. – После того, что она сделала – отравила Хезер.

В комнате похолодало. Эти слова были жестокими, но, возможно, самым жестоким тут было то, что они исходили от Каро. Я вспомнила, как как-то сказала ей в раздражении, курсе на втором, может быть на третьем: «Каро, закаляйся, или мир тебя сожрёт».

Ну вот она и закалилась. После того, как мы её сломали.

Фрэнки осторожно заговорил, поглядывая на Каро:

– В любом случае хорошо, что Кортни прячется, учитывая срач, который устроили в прессе про Минта. Я дал её маме номер моего пиарщика, но жене известного убийцы мало что поможет.

Я посмотрела на него.

– Все знают, что Минт убил Хезер?

Он кивнул.

– Я сначала сказал копам, но потом мы поговорили с журналистами.

– Мы обратились в газеты, – сказал Джек, – и нашли репортёра, который десять лет назад писал о деле Хезер. – Его лицо помрачнело. – Того, который был так убеждён, что это сделал я. Который оклеветал меня и отказался убрать те публикации. Вот он удивился, увидев меня!

– Мы сюда пришли не поболтать, – резко сказала Каро, – Давайте покончим с делом.

Джек посмотрел на меня.

– Ладно. – Он заговорил потише. – Мы – единственные из живущих, кто знает, что случилось в Блэквеле. Нам надо поклясться друг другу, что заберём правду с собой в могилы. Если копы когда-нибудь пронюхают о том, что случилось на самом деле, Эрик надолго сядет. Когда дело доходит до убийства людей, закон довольно чёрно-белый, даже если они сначала убили твою сестру.

А что закон скажет обо мне?

– Не говоря уже о том, – сказал Эрик, – что как только копы заполучат мой ноутбук со всем моим расследованием, у них будет хорошее дело о преднамеренном убийстве.

Я вгляделась в него. Он говорил сухим тоном, как будто всё это казалось ему немножечко смешным. Что он чувствовал, теперь, когда тайна смерти его сестры разгадана, а убийца мёртв от его руки? Покой или отсутствие цели? Его лицо было отстранённым, будто бы он не спал несколько дней. Может быть, всё это до сих пор его преследует?

– Прежде чем вы меня спросите, да, Джек, у меня есть файлы про всех вас, – продолжил Эрик. Он потёр рукой глаза. – И там ничего хорошего.

Фрэнки, Куп и Каро почти незаметно отодвинулись от него.

– Ты планируешь удалить эти файлы? – спросил Куп.

Эрик указал плечом на Джека:

– Его решение. Большую часть самой обличающей информации предоставил он. Знаете, все эти мелочи о том, что вами движет, какие у вас пороки, кому вы завидовали. Он помог мне собрать всё воедино.

Получается, зуб за зуб. Мы десять лет винили Джека и игнорировали Эрика. В ответ они прочесали все наши недостатки и создали план, чтобы выбить из нас признания.

Джек положил руку Эрику на плечо.

– Мы удалим файлы. Это прекращение огня. Никто не хочет, чтобы Эрик оказался в тюрьме, а наши секреты всплыли.

«Наши секреты». Я посмотрела на своих друзей. Как бы близки мы ни были сейчас, я всё равно так многое пропустила. Хорошо ли я их вообще-то знала?

– Я клянусь позволить Джессике взять на себя вину за смерть Минта, – отрывисто сказала Каро. – Можно, я пойду?

– Я тоже клянусь. – Глаза Купа скользнули на Каро, но та старательно смотрела в сторону.

– Я ни скажу ни слова, – пообещал Фрэнки.

– И я клянусь забрать это с собой в могилу, – сказал Джек.

Они все выжидающе посмотрели на меня.

– Это была я, – прошептала я. Эти слова пьянили. Так близко к настоящему признанию.

Эрик кивнул, его рот угрюмо изогнулся.

– Спасибо.

Каро выпрямилась.

– С меня хватит. С сегодняшнего дня я не хочу иметь ничего общего с «Ист-Хаузской семёркой». В жизни больше не хочу видеть ни одного из вас, безумные, ужасные люди. – Она зыркнула на Купа. – Ни одного из вас.

Она повернулась, чтобы уйти, а потом развернулась и посмотрела на меня. Её тёмные глаза прожигали дыры в моём лице. Я остро почувствовала, что я – преступница, прикованная наручниками к больничной кровати.

– Ты хочешь узнать самое грустное? – Её голос больше не был сердитым. Он был задумчивым. – Даже сейчас, до этого самого дня, я думаю, что ты была любовью всей моей жизни. Ты всё время говорила о своих мечтах, в колледже. О Гарварде, Вашингтоне и всё такое. Ну, хочешь знать, что было моей мечтой? Ты. Настоящая лучшая подруга.

Мои глаза горели. Голос Каро смягчился:

– Я бы сделала для тебя всё что угодно.

Прежде чем я успела что-то сказать, хоть одно слово, чтобы извиниться, Каро развернулась и уверенным шагом вышла из палаты, оставив нас смотреть ей в спину.

Я на секунду встретилась глазами с Купом. Он судорожно вздохнул.

– Мне тоже надо идти, – сказал он. – Дэвис даст мне знать, когда полиция официально снимет с тебя обвинения.

– Куп, подожди… – Я села, сопротивляясь наручникам, но он проигнорировал меня; запустил руки в волосы и пошёл следом за Каро вон из палаты.

Я сидела, поражённая. Я рискнула и потеряла их обоих.

Джек прочистил горло.

– Что бы там ни думала Каро, ты должна знать, что они думают, что ты герой.

– Что? Кто?

Он улыбнулся.

– Все. Девушка, которая спасла себя и отомстила убийце подруги.

– Я думала, что я – «Роковая женщина Блэквельской башни».

Фрэнки фыркнул.

– После того, как газеты опубликовали настоящую историю, – сказал Джек, – был немедленный бурный протест. Какой-то незнакомец завёл аккаунт на «GoFundMe», чтобы собрать деньги тебе на залог, если понадобится. Достиг цели меньше, чем за двадцать четыре часа.

– Зачем кому-то это делать?

Он удивлённо посмотрел на меня.

– Потому что тебя чуть не убил твой бывший. Тот же человек, который убил одну из твоих лучших подруг. Посмотри на себя их глазами. Ты сделала единственное, что могла, чтобы спасти свою жизнь. Ты – жертва, и в то же время – герой. Никто