он, весьма проворно ухватился за верхний поручень и исчез среди загруженных в отсек упаковок и чехлов.

— Мать моя — женщина! — удивился Малюта.

— Я же сущность! А для нас главное не форма, а объём. Пропорции соблюдены, — донеслось из нутра машины.

— А голос можешь изменить? — спросил Шрам, — Этот скрип меня бесит.

— Потерпишь, — ответила нежить с лёгким присвистом.

— Смеётся, сволочь, — развёл руки безопасник, — Теперь рассказывай. Всё и по порядку.

— Когда и как пришли чернокнижники я не знаю. Они мастера прятаться, наводя морок. Скорее всего явились заранее, чтобы осмотреться и понять как у нас всё устроено. Я о нападении узнал недели полторы назад. С частного сектора прибежали домовые, жутко испуганные нападением наёмников и мутантов. Сказали, что хозяев зомбировали, превратив в послушных кукол. Затем появились ведьмаки и морфы. Зашли открыто, никого не опасаясь. Да и кого им бояться? На тот момент сознание людей уже захватили контролеры. Те безропотно выходили на площадь, собирались в колонны, словно солдаты на плацу. Затем их увели на восток. Многие из моих собратьев так же оказались зачарованы зовом и понуро плелись следом. Погонщики их, кажется, не замечали, но чернокнижники полностью подавляли волю любого, попавшего под внушение, лишали возможности сопротивляться. Я наблюдал из окна одной из квартир на третьем этаже. Это было жуткое зрелище.

— Как сам-то избежал плена?

— Моя сущность настроена поглощать эмоции. Страх, боль, мольба о пощаде — это приятно и ласкает слух. А вот любые попытки подчинить меня или принудить выполнять чужие желания мной не воспринимаются. Нет у меня такой функции.

— Офигенная опция! — восхитился Шрам, — Я бы не отказался от такого подарка, а то дураков в армии хватает и порой такие приказы отдают, что туши свет.

Душила воспринял иронию сержанта за чистую монету и цинично посоветовал:

— Думаю это легко. Нужно просто сдохнуть, забитый и униженный кучкой подонков.

Улыбка слетела с губ чистильщика, и он замолчал, уступив ведение допроса Малюте.

— Пара уточняющих вопросов, — подхватил безопасник, — Ты назвал мутантов «морфами». Что это значит?

— Понятия не имею. Слышал от ведьмаков.

— Ты сказал, что конвоиры, уводя людей, не видели пристроившихся к колонне сущностей. Как такое возможно?

— Погонщики были людьми. Странными, судя по прикиду, но обычными людьми. Думаю, они не имели никакого отношения к чернокнижникам. Ведьмаки просто продали местных кому-то. Ну а чё? Эти уроды никогда не упустят своей выгоды.

— То есть ведьмаки и морфы организовали нападение на Марьинку?

— Они шестёрки чернокнижников… — начал было Душила, но Шрам перебил.

— Я потом объясню, кто такие эти наёмники. Сейчас давай ближе к делу.

Григорий Лукьянович согласился, хотя считал момент крайне важным в понимании произошедшего.

— Что случилось после того, как увели селян?

— Здесь были не только селяне. В гостинице и на внешних блок-постах, посменно дежурили отряды контрабандистов из разных кланов. Охраняли перевалочную базу.

— Это мы догадались, — поспешил заверить Малюта, — Отвечай только на мои вопросы.

— На третий день появились лошадники Рината. Они оказались хорошо вооружены. Каким-то образом сумели уничтожить часть ведьмаков вместе с морфами и прорваться к гостинице. Не спрашивай, как… хотя… учитывая ваше появление, у них имелись сильные амулеты против внушения.

— Дальше, — подгонял безопасник.

— Они были на нервяке, но горели желанием разобраться в произошедшем. Остановились на ночь в гостинице, надеясь, что при дневном свете будет сподручнее. Только чернокнижники не дали такого шанса. Натравили всех крыс и грызунов с округи. Полчища пасюков и полёвок ковром накрыли асфальт перед домом. Я такого никогда не видел!

— Контрабандисты решили сжечь нападавших?

— Тот, кого все называли Данилой Выживальщиком. Он заманил грызунов в здание, поджёг его, а сам выбрался через окно верхнего этажа. Затем все попрыгали в машины и укатили. Больше их не видел. Жаль, что среди людей Рината не нашлось никого с печатью доверия. У меня не было ни малейшего шанса предупредить.

— А домовой? Здесь был брат Кузьмы Пафнутьевича. Он же мог воздействовать через сновидения!

— Охолони, призванный. Скорее всего никто не собирался спать. Тупо понадеялись на бетонные стены и своё оружие. Если бы я мог предупредить!

— Хватит ныть! — поморщился Малюта, — Ты мне весь мозг сломал! Пожиратель душ с замашками борца за права человека! Что случилось дальше?

— Взрыв. Жахнуло не слабо. Здание частично обрушилось, а выжившие грызуны некоторое время метались по площади, словно пытались вспомнить, как сюда попали. Уже рассвело, когда с восточной окраины донеслись выстрелы. Недолго. Шлёпнули кого-то и угомонились. Это всё, гражданин начальник.

— Нам туда, — определился безопасник, — Созывай группу. Хватит им шляться по району. Ничего не найдут.

Сержант нажал пимпочку на гарнитуре, заменяющую привычную тангету и распорядился:

— Всем возвращаться! Есть контакт.

Уже собираясь захлопнуть заднюю дверь, Шрам спросил:

— Ты через стены ходить умеешь?

— На кой? — скрипнул, из кучи ветоши, Душила, — Я и так невидим для окружающих.

— В салон из багажника просочиться смогёшь?

Скрип снова разбавился слабым присвистом.

— Ты, воин, в серьёз веришь в сказки про благородных вампиров, воспитанных в духе аристократических традиций и ожидающих приглашения, чтобы войти и пообедать? Это выдумка бумагомарак. Любой кровосос обычный вурдалак, которого волнует только жажда и скорейшее её удовлетворение. Радушия жертвы не требуется. А у меня нет желудка и кровь без надобности.

— Моего напарника волнует другое, — заступился Малюта, — И ты это понял. А вот раз юлишь, значит доверие к тебе подает ниже бампера. Не темни, ответь прямо.

— О каком доверии ты говоришь? — скрип прозвучал зловеще, словно музыка в фильмах Хичкока, — Мы не кореша, собравшиеся выпить самогонки после работы и заполировать всё бабами с ганджубасом. Я предложил союз — вы согласились.

— Так вот о каком высокомерии чернокнижников ты разглагольствовал! — принялся подначивать безопасник.

Найти самую тонкую струну в душе подозреваемого и сыграть на ней блюз, побуждающий любого, размазывая сопли раскаяния, признаться даже в том, чего страстно хотел, но никогда не решался сделать. Этим безопасник владел в совершенстве и готов был дёргать за слабую нить, пока она не порвётся.

— Обычная гордыня! Тебе доставляет удовольствие не только месть за свою поруганную жалкую душонку, но и превосходство над потенциальными союзниками. Понты и спесь. Как же! Ты можешь высосать душу каждого из нас по очереди и упиваешься безграничной властью, зная, что жертвы не смогут сопротивляться.

— Ты об этом, — скрипнуло так, будто кто-то смачно плюнул в лицо из-под рассохшейся половицы, — Да! Меня нельзя убить! Но можно нейтрализовать. Страх открывает мне лазейку в ваше сознание. Стоит вам испугаться… просто засомневаться в моей лояльности, подкармливая подозрения новыми домыслами, приводящими к смятению, и мне трудно будет удержаться, чтобы