– А…

– Это – наш музыкант, – глядя Рыбе прямо в глаза, вновь принялась жестикулировать Наташа, – она уже скоро выйдет на сцену и будет там петь. Но ты не услышишь, ведь ты глухонемой. Но она очень хорошо поёт! Я тебе потом перескажу. Жестами.

– А зачем ты говоришь, если он глухой? – удивилась Снусмумра.

– Он по губам читает. Одним глазом по губам, другим – по рукам.

– Ой, Наташечка, – задушевным тоном протянула Снусмумра, – я думала, это я накурилась. А похоже, что ты – накурилась.

– Что-что ты сделала?

– Ну, я дунула для здоровья, – объяснила Снусмумра. – Ладно, пойду настраиваться.

«Теперь понятно, почему она увидела Рыбу! – сообразила Наташа. – Это её глюк!»

– Я никого тут не обидел? – осторожно спросил «глюк».

– Пока нет. Но тебя надо спрятать. Сейчас я пойду конферансье экзаменовать. Видишь, сидит и зубрит, умничка такой?

– Не вижу.

– Понятно. Там сейчас человек, но я его сманю вниз. Когда я отойду вот сюда – это значит, сманила. Тут и полезай на его место и не отсвечивай. Мало ли, какие тут люди глазастые.

Концерт начался вовремя. Конферансье художественно приукрасил свою речь, но ни на миллиметр не отклонился от намеченного в сценарии курса. На сцену вышла Снусмумра и ударила по струнам.

Наташа прижалась спиной к бутафорской руке. На ладони сидел никем не замеченный Рыба и гладил её по голове.

Подошел давешний уборщик с огнетушителем в руках.

– Где пожар, трам-там-там-там его через там-там? – устало спросил он.

– Какой пожар? – на автомате ответила Наташа, сверяясь со своим списком. – Пожар мы в бюджет не закладывали.

– Ну, вы тут стояли полчаса назад и кричали: «Пожар! Пожар! Пожар!» У меня жена была глухонемая. Я немного разбираюсь.

– Молодец. Грамотный, – сказала Наташа. – Но вы вообще видели, кому я кричала? Это же артистка, знаменитая! Вон, на сцене стоит. Её всегда так готовят к выступлению. Кричат несколько раз «Пожар!» на языке глухонемых. Иначе она не сможет зажечь зал.

Уборщик выглянул на сцену. Снусмумра уже вошла в раж, ничего не видела и не слышала, только била по струнам и встряхивала головой, и уже почти кричала в микрофон, да и не нужен был ей этот микрофон – так, игрушка; а зрители, как морские волны, покачивались в такт музыке, и плакаты по левую и правую руку взлетали мерно, как крылья огромной птицы, хотя ветра никакого не было.

– Артисты, трам-там-там, тонкие, там-там, души! – расплылся в улыбке уборщик.

– Кстати, насчёт тех двух пакетов мусора, – вспомнила Наташа.

Уборщик снова помрачнел.

– Их наш разнорабочий чисто случайно вынес на помойку. По привычке. Он у нас в офисе всегда мусор выносит, вы уж простите его.

– Э, да чего уж. Пускай уж, если вот, – ответил уборщик, и закружился в танце в обнимку с огнетушителем.

Отыграла Снусмумра. На сцене появилась группа из Лондона. Всё шло по сценарию.

– Так… – Наташа сверилась с «Главным планом всего» и вычеркнула ещё с десяток пунктов. – Это да, это тоже да, это не надо… Стоп. Конкурс! Мы забыли про конкурс! Конкурс с призами. Ну, точно, я так и знала, что-то упущу в этом бардаке! Ведь хотели же позвать победителей на концерт и прямо тут вручить им футболки. Тьфу, балда склеротическая.

Она осела на пол.

– Мы не забыли про конкурс! – выдвинулись из темноты Кэт и Мара.

Они действительно не забыли, да к тому же так расстарались! Вместо скучной викторины придумали игру, которая состояла из трёх этапов, причём последний включал в себя ориентирование на местности. Всё утро две этих безумицы разбрасывали, расклеивали, развешивали подсказки в самых неожиданных местах. Последнюю ориентировку держали в руках чугунные Коровьев и Бегемот, установленные во дворе дома №10 по Большой Садовой. В подсказке значилось: «Вторая буква, вторая цифра. Сегодня, сейчас». У входа в клуб «Б2» прямо к стене ленточкой скотча был приклеен клетчатый листок, на котором значилось одно только слово – «скалолаз». Чужой не понял бы, а участники конкурса прекрасно знали, что это – пароль, и они у цели. На входе каждый назвал другой пароль – «водонос», – и цель была достигнута. Перед началом концерта, раскладывая флаеры ромашкой, звёздочкой и кометой, Кэт и Мара не забыли отнести на вход пачку приглашений для тех, кто назовёт это волшебное слово.

– Чего ж вы весь день молчали, как партизаны? – накинулась на них Наташа. – Хоть бы намекнули. Я даже не заметила, как вы у меня приглашения свистнули.

– Не хотели тебя грузить, – ответила Кэт, – Вон на тебе сколько всего. А конкурс ты ведь нам поручила.

Объявили перерыв – лондонской звезде потребовалось десять минут абсолютного покоя в тёмном пустом помещении, наедине с графином холодной воды.

Пока нежное это создание расслаблялось или медитировало, ведущий объявил, что сейчас – «внимание-внимание, всем затаить дыхание» – начнётся раздача призов.

Победители конкурса собрались у края сцены. Кэт пересчитала их, проверила по воображаемому списку – никакого списка, конечно, заготовить она не догадалась. На случай, если претендентов на футболки окажется слишком много, Мара придумала ещё один, четвёртый, решающий этап, но до него дело не дошло.

Людей действительно было немало, и они заполонили всю сцену. Но футболок всё равно оказалось больше. Поэтому каждый счастливчик получил по две. И ещё шесть штук осталось про запас.

Обладатели эксклюзивного хенд мейда спустились в зал. Кто-то натянул футболку поверх одежды. Некий мускулистый добрый молодец воспользовался случаем покрасоваться и переоделся при всех. Одна девушка намотала футболку на голову, наподобие банного полотенца и, довольная, залезла на плечи своему спутнику. Второй футболкой она размахивала, как флагом.

На сцену выскочили отдохнувшие музыканты. Ведущий вышел на левый фланг – туда, где стоял один из обретённых из ниоткуда мобильных стендов.

– Следующая песня будет очень весёлой и заводной, – выкрикнул он. Рискованное это было предположение – после медитации в пустом тёмном помещении печальное дитя туманного острова запросто могло запеть что-то тягучее и жалобное. – Поэтому объявляю призовой танец! Я буду стоять здесь и наблюдать. А вы старайтесь, как можете. Кто будет танцевать лучше всех – получит последнюю оставшуюся футболку!

Ведущий продемонстрировал футболку залу, как тореадор показывает быку красную тряпку, и едва удержался от выкрика «Торро!». Зал грянул «А-а-а-а-а!», и люди ринулись на танцпол. Заиграла музыка – действительно, довольно бодрая. Претенденты на футболку, грациозно отпихивая друг друга локтями и коленями, стали показывать, на что они способны. Увидев это, солист дождался проигрыша и тоже сделал несколько танцевальных движений, напоминавших робкие шаги первого позвоночного, выбравшегося на сушу.