«Ещё один помощник на мою голову!» – подумала Наташа и вернулась к изучению списка.

– А вот, кстати, есть для тебя дело, – сказала она. – Надо смонтировать мобильные стенды. Все детали должны уже были привезти и поставить внизу, у сцены. Спустишься, значит, и сразу их увидишь – две такие сумки здоровущие. Чёрные, из неприятной на ощупь ткани. В сумках – железки, из них надо скрутить треножники. Ну, там двух вариантов быть не может, ты всё поймёшь сразу. Ещё в сумках лежат тубусы, а в них – свёрнутые в рулончик баннеры с адресом нашей социальной сети.

– Что? Где? А потом куда? – запутался Рыба.

– С какого момента перестал понимать?

– Скрутить треноги – понял. Но в сумках лежит что-то, что надо доставить по адресу. Вот я не понял, по какому адресу.

– Никуда доставлять ничего не надо. Достанешь плакаты. Понимаешь – плакаты! Вот типа как на стене висит. Это плакат. Там – такие же, только другие. С адресом. Адрес тебя не касается. Надо взять и тупо прикрепить плакаты к треножникам. За специальную висюльку. Чтоб из зала было видно. Прикрепить и поставить на сцене, слева и справа. Если что-то непонятно – ищи меня, объясню. Но лучше постарайся разобраться сам, мне очень некогда. Вот… – Наташа достала из своей папки рекламную листовку размером с почтовую открытку, – вот, возьми на всякий случай флаер. На плакатах – точно такая же картинка, только в десять больше.

Рыба взял листовку, ещё раз прокрутил в голове всю последовательность действий, кивнул и удалился. Наташа заглянула в гримуборную лондонской звезды. Звезда, переводчик, Кэт и Мара о чём-то оживлённо болтали на языке Шекспира и Джона Леннона.

Очередной телефонный звонок отвлёк от этого умиротворяющего зрелища. Фирма, с которой «Прямой и Весёлый» сотрудничает уже много лет, впервые за свою историю не успела вовремя изготовить мобильные стенды. И, естественно, не подвезла их в указанное место. Не катастрофа, но хорошего мало. Тяжело вздохнув и сделав в своём списке траурную пометку напротив соответствующего пункта, Наташа отправилась на поиски Рыбы.

Спустилась в зал, окинула взглядом сцену. Чепуха какая-то – в левом углу уже реял плакат с адресом продвигаемой социальной сети. В правом Рыба прикреплял к треножнику точно такой же.

Наташа перезвонила изготовителям и попросила больше не дезинформировать её. «Какой там дезинформировать! – был ответ. – Нам так стыдно, мы уже сами себе выписываем штраф за неустойку, чтоб вы простили нас и впредь делали заказы только в нашей фирме!»

Наташа ещё раз посмотрела на сцену. Слева – полный порядок. Справа – тоже уже почти порядок: Рыба неторопливо и основательно расправляет плакат, наводит последний лоск.

– Ох, ну куда же они их, трам-там-там-там, – прокатилась по залу крупная матерная дробь. – Эй, ты не видела тут два пакета с мусором?

Рядом с Наташей стоял пожилой уборщик с мутными глазами, в униформе клуба.

– Что случилось-то? – спросила Наташа.

– Чего случилось-то? Ничего не случилось-то! – с вызовом ответил тот. – Из-под носа два мешка мусора кто-то… спионерил. Юмор такой. Сейчас разбросают, мне опять собирать, трам-там-там-там!

Наташа сочувственно покивала. Уборщик посмотрел на неё волком – мол, в гробу я видал твоё сочувствие – и побрёл за кулисы.

Наташа поднялась на сцену, ощупала плакаты и подставки – всё настоящее, всё, как полагается. Рядом довольный Рыба комкал в руках что-то хрустящее. Вернее, не «что-то», а чёрные пластиковые пакеты из-под мусора.

– Ты где их взял?

– Две сумки, из неприятной на ощупь ткани, – повторил он условие задачи, – чёрные. Их не было там, где ты сказала, но я всё же нашел их. Изображение как на фланере.

– Флаере.

– Флаере. Только в десять раз больше.

«Гринпис скажет нам спасибо, – подумала Наташа. – При изготовлении мобильных стендов пострадал только уборщик. Наши рекламные материалы сделаны из вторсырья. Прямо из мусора сотворились. Потому что Рыба не хотел меня отвлекать и умудрился найти то, чего нет и быть не может».

До начала концерта оставалось полчаса, когда прибежал художественно взъерошенный молодой человек и сообщил, что он – конферансье.

– Мы же вроде с другим договаривались, – поглядев на него, сказала Наташа. – Вас я впервые вижу.

– Я вас тоже впервые вижу, – не растерялся молодой человек, – но у Коли сегодня съёмки. А у нас наоборот – спектакль заменили. Потому что Городничего вызвали, орден ему вручать. Вот я вместо него и прибежал-с.

– Текст ведущего ваш Коля, конечно, с собой на съёмки забрал? – полуутвердительно спросила Наташа.

– Конечно, – кивнул взъёрошенный: мол, а как ещё порядочные люди поступают?

– Это я тоже предусмотрела, – Наташа достала из папки копию сценария. – Вот, держите. У вас двадцать минут. Забирайтесь во-он туда – на ладонь, чтоб я вас видела, и учите свой текст. За десять минут до начала – проверю.

– Сердечно вам признателен, – поклонился художественно взъерошенный конферансье, – а то я один раз вместо Кольки пришел вести корпоратив…

Наташа приложила палец к губам. Артист понимающе кивнул и начал устраиваться на возвышении.

– Мужик, ты спишь на ходу, что ли? – послышался голос Снусмумры. – Мог бы покалечить!

Наташа резко обернулась, подобно матери-тигрице, готовой как следует разобраться с «мужиком», который подвергает опасности её тигрёнка. И увидела дикую картину: Снусмумра стоит напротив Рыбы, уперев руки в боки, а Рыба явно не видит её и даже не слышит, а только с интересом рассматривает висящий на стене огнетушитель.

Наташа бросилась на помощь.

– Что произошло? – спросила она у Снусмумры.

– Ничего не произошло. Иду, никого не трогаю. Вдруг этот дылдач выкатывается и чешет как сквозь меня.

– Понятно. Теперь к тебе, – Наташа повернулась к Рыбе и с нажимом произнесла:

– Ты в и д и ш ь, что тут человек стоит?

Рыба оторвался от созерцания огнетушителя и поглядел на Снусмумру как на пустое место.

– Тут человек стоит! А ты сквозь него пройти пытался! – повторила Наташа и сделала вид, что объясняется с ним при помощи жестов. Потом, повернувшись к Снусмумре, пояснила:

– Он глухонемой!

– «Пока не поем – я глух и нем?» – вспомнила Снусмумра. – Тоже не кормишь его? Зря.

– Он по-настоящему, – печально сказала Наташа, – ничего не слышит. И говорить не может. С детства.

Словно в доказательство её слов, Рыба неопределённо покрутил руками в воздухе.

– Он извиняется! – «перевела» Наташа. – Не выспался! Работал!

– А что глухонемому делать на концерте? – прищурилась Снусмумра.

– Он нам мобильные стенды скручивает. Это наш… разнорабочий. С работы.