Вестон молчал.

– Конечно, – продолжил Седвик, – у меня не было причин убивать леди Довер. Этот конфуз с ожерельем никак со мной не связан.

– Да, что ж. – Вестон отвел свой взгляд. – Если это все…

– Я тоже хорошо помню тот вечер, знаете ли, – непринужденно продолжил Седвик. – Принц любит баловать своих гостей многочисленными блюдами. Еда и вино там великолепны, но после визита в Карлтон-хаус желудок всегда неприятно полон.

Вестон стоял молча, его взгляд был прикован к зятю, он смотрел на него с подозрением. Он не знал, почему Седвик вдруг решил поделиться этим воспоминанием, но он, кажется, понимал, что скоро узнает.

– Мы прибыли к леди Франсис, выразили свое почтение хозяйке и ее мужу, – сказал Седвик. – После того я подумал пойти прогуляться в саду немного… из-за еды и вина в Карлтон-хаусе, понимаете. Помню, той ночью было холодно и сыро, но я хотел немного освежить голову. Я остановился рядом с беседкой, чтобы достать свою табакерку… когда я увидел вас, милорд.

Вестон молчал.

– Вы не выходили из дома. Вы шли по тропинке, ведущей с улицы. Было около одиннадцати, мы только что прибыли.

Вестон, казалось, застыл. Когда он наконец заговорил, его голос звучал хрипло.

– Я вас не видел.

– Я был в тени беседки, а вы, кажется, были поглощены своими мыслями. Я не решился прервать ваши размышления. Но теперь мне интересно. После расспросов мисс Донован о нашем местонахождении я задаюсь вопросом о вашем местонахождении в тот вечер, сэр.

Его свекор долго смотрел на него. Затем наконец произнес:

– Как и вы, я захотел привести в порядок мысли и решил прогуляться.

Седвик сжал губы.

– Лондон – опасное место для прогулок ночью, в туман. Поэтому я не пошел дальше сада. – Он сделал паузу. – Хотя лондонские дома тоже, как оказалось после шокирующей смерти леди Довер, небезопасны.

Седвик не стал ничего добавлять, наблюдая за невероятным числом разных эмоций, отразившихся на лице Вестона. Он улыбнулся ему.

– Не бойтесь, сэр. Это семейное дело, в конце концов. Я никому не скажу ни слова. Мисс Донован, кажется, настойчивая женщина, но я занят государственными делами. Мы с лордом Сидмутом работаем над законом о запрете движения луддитов, а также более радикальных элементов, которые начали образовываться в нашей стране. Даже в правительстве есть те, кто поддерживает идею возврата прав католикам. Представляете? Это невероятно.

Седвик посмотрел на своего свекра.

– Надеюсь, мы с лордом Сидмутом можем заручиться вашей поддержкой.

Глаза Вестона на секунду загорелись гневом.

– Не думаю, что вы станете меня слушать, если я скажу, что не убивал Корделию?

– Убивали или нет, мне до этого нет дела, сэр. Я простой служащий, сэр. Моей целью является выживание Англии. Мы поняли друг друга?

Губы Вестона скривились, когда он встретился с непримиримым взглядом зятя.

– Да, полагаю, поняли.

Лорд Реджинальд Шипли был ярым спортивным фанатом. Когда он бывал в Лондоне, его можно было с легкостью найти на матчах по крикету и теннису, на петушиных боях или боксерских поединках. Во вторник утром Алек обнаружил его светлость в академии фехтования в Сохо, где Шипли участвовал в бодрой схватке. Он и его оппонент, казалось, танцевали, их тонкие рапиры сверкали на солнце, проникавшем сквозь венецианские окна, которые украшали одну стену целиком.

Когда поединок закончился, Шипли поклонился своему противнику, засунул шпагу под руку и побежал к Алеку, весело приветствуя его.

– Сатти!

Шипли был среднего роста и комплекции. Его круглое лицо, обрамленное золотыми кудрями, осталось таким же ангельским, как и в те времена, когда они вместе учились в Итоне.

– Шип, – ответил ему с улыбкой Алек. Хотя он и не разделял сумасшедшей страсти своего друга ко всему спортивному, он любил его, так что каждый раз, когда Алек оказывался в городе, они встречались в одном из их клубов, ужинали и распивали портвейн.

– Ты, кстати, в отличной форме, – сказал Алек.

– Спасибо. – Шипли воспользовался своим рукавом, чтобы вытереть пот со лба. – Хочешь попробовать?

– Не сегодня, спасибо. Я пришел спросить тебя, ужинал ли ты в Карлтон-хаусе в прошлый понедельник.

– В прошлый понедельник, говоришь? – Он нахмурился, задумавшись. – Думаю, да. Принц бывает не в настроении после ссор с Браммеллом, знаешь ли. Он пытается себя развеселить щедрыми ужинами для гостей.

Алек не мог вспомнить, чтобы эта королевская особа когда-то не любила устраивать щедрые ужины, но он решил не спорить по поводу предпочтений не в меру тучного принца-регента.

– В тот вечер убили леди Довер.

– Боже мой, вот это черт знает что, да? – Шипли покачал головой. – Леди! Лондонские головорезы убьют нас всех, пока мы спим, если мы не будем осторожны. Я сейчас прикажу своему дворецкому по вечерам носить с собой мушкетон. – Он пристально посмотрел на Алека. – Я слышал, что ты под подозрением в убийстве этой женщины, Сатти. Это бред.

– Спасибо. Не все с тобой согласятся.

– Знаю, что палата лордов собирается через неделю, чтобы обсудить это дело. Они не осудят тебя. Даже не бойся, друг!

– Почему? Откуда им знать, что я невиновен?

Шипли засмеялся так, будто Алек только что пошутил.

– Да это просто ерунда! Нет, нельзя же вот так вешать аристократов. Что это будет такое за общество?

«Справедливое», – подумал Алек и вспомнил шок Кендры, когда она узнала о структуре системы правосудия в Англии, где его судить могли только ему подобные. Черт возьми, эта женщина меняет его. Он никогда не задумывался над этим, но теперь его сковало странное чувство тревоги.

– Благородные люди такого бы не совершили, – подчеркнул Шипли. – Они слишком боятся того, что произошло во Франции, когда простой народ повернулся спиной к своим господам и начал отрубать им головы. Моего отца после этого мучили кошмары. И что у них получилось? Демократия? Наполеон провозгласил себя императором!

– Что ж, Наполеона сейчас прогнали, возникает новая Франция. Но я пришел сюда не для того, чтобы говорить о международной политике, Шип.

– Слава богу. Мне всегда было плевать на любого рода политику. О чем же тогда ты пришел поговорить?

– О списке гостей в Карлтон-хаусе в тот вечер. Ты помнишь, были ли мистер Седвик и его жена леди Изабелла среди приглашенных?

– Седвик. Скорее всего. Он же мальчик на побегушках у Сидмута. – Шипли закатил глаза. – Клянусь, если я возьму эту рапиру и отрежу ему руку, то из него пойдет кровь тори. У него на уме только государственные дела, знаешь.