наказание, за то, что так поверхностно стали относиться к его детищу. Я понимала, что это может больше навредить клубу, чем стать уроком Паше и Никите, но сознательно бросила Опиум. Меня манили те, другие дела.

Хотелось верить, что клуб уже давно стал отлаженным механизмом и мог существовать без наших диктаторских замашек. В конце концов, в его стенах оставалась сотня людей, занимая четкие места и выполняя проверенные временем инструкции независимо от присутствия руководства. А Япония…

Я узнала о тетраоксиде, когда этот бизнес уже имел статус. Всё направление было налажено и отточено. Теперь у меня была возможность фигурировать в укреплении нового этапа, стать значимой и заметной. Конечно же, я бросилась на переговоры, надеясь, что Опиум меня простит.

Азия никогда не была мне близка. Скорее наоборот, отталкивала. Немалую роль в этом сыграла Иринка, как любительница анимэ, манг и дорам. Подруга бесконечно пыталась окунуть меня в азиатскую культуру, практически насильно, но я так и не поддалась. Дело вкуса. Я ничего не имела против их культуры, довольно специфической и вовсе не родственной русскому менталитету, но никогда ею не восхищалась. О людях и того мыслила стереотипами. Азиатских мужчин я воображала низкорослыми и щуплыми практически без исключений, что никак не вклинивалось в моё представление о мужчине-защитнике, которого я искала всю жизнь.

Ко всему прочему, мое впечатление об Азии испортила система исполнительной власти. Во время первого пребывания в Китае я нарушила глупый закон вместе с будущим мужем. За секс в подворотне нам пришлось отстегнуть неприлично большую сумму на взятку полицейским, и я твердо решила, что в Азии мне делать нечего. И вот, я снова оказалась здесь.

Вид в окне самолёта немного скрасил мой унылый настрой. Цепь зелёных островов посреди бирюзы морей и глубинной синевы океана казалась чем-то фантастическим, будто принадлежала другой планете из нашей бесконечной вселенной. Когда бескрайний континент скрылся позади, а на горизонте остались лишь клочки страны посреди глубоких вод, дух захватило от величия мира.

Борт стал постепенно снижаться, снова убив это чувство собственной ничтожности, и пришлось думать о более приземлённых вещах. Сказка начала меркнуть по мере приближения самолёта к земле. Куда-то вдруг подевались чудные зелёные островки, словно утонули, и на их месте очутилась реальность.

Международный аэропорт Токио разместился прямо в городе. Это был обрубок пепельной земли на берегу мрачного залива. Нас встретили прямо на взлетной полосе. Нам поклонились в пояс, мы неуклюже поклонились в ответ. Когда от такого простого движения у меня начала кружиться голова, я поняла, как устала от перелёта.

Ди Вонг и Нати возглавляли процессию. Китаец был одет в черный пиджак и всё бы ничего, если бы не кожаные вставки на лацканах. Таким стилем мужчина наверняка пытался соответствовать званию, но выглядел как шут в пальто или скорее как ребенок в отцовской одежде. «Неужели так считаю только я?» – думала я.

Его жена, будто собиралась на праздник, а оказалась в аэропорту. С первого же взгляда в наряде Нати прослеживались этнические мотивы. По её хрупкой фигуре разлилось современное приталенное платье из красного шелка с рисунком в виде цветков сакуры. Вокруг её тонкой талии обернулся широкий белый пояс, а её волосы цвета горького шоколада были собраны в высокий пучок и украшены палочками с висячими бусами.

Я почувствовала неловкость, будто и мне надлежало явиться в чем-то подобном, а то и вовсе в сарафане и кокошнике, как дань уважения своим корням. Но я, посмотрев октябрьский прогноз погоды в Токио, выбрала черные прямые брюки с высокой талией и приталенную рубашку из плотной ткани. Единственными нарядными деталями на мне оказались серебряные запонки на манжетах и вишневая помада на губах.

Мужчины пожали руки, а мы с Нати сперва улыбнулись друг другу, а затем скромно обнялись. Ткань её платья на ощупь показалась мне прохладной водой. Широкие рукава, касаясь моей спины, приятно зашипели.

– Пусть это не мой родной дом, – с простодушной на первый взгляд улыбкой объявил Вонг, – но я приму вас как дома. – Его английский звучал довольно специфически. Шипящий акцент казался мне противным. Он звучал нелепо, словно ватой тёрли по зеркалу. От подобных звуков у меня всегда чесались изнутри кости. В свою очередь русский акцент наверняка звучал так, словно по стеклу водили гвоздями.

Пока мы вели милую беседу, наша охрана работала. Мужчины что-то обсуждали со своими азиатскими коллегами и ненавязчиво осматривали машины, стараясь исключить опасность, но не обидеть наших друзей.

Как только Вадим подал знак, Даня поспешил пройти к машине и повёл следом меня.

Время неспешно подкрадывалось к полудню. День был серым и душным. Даже сквозь затемнённое стекло автомобиля столица пестрела цветами многочисленных вывесок и реклам. Серые здания с острыми углами хаотично жались друг к другу, стараясь дать больше пространства машинам и пешеходам. Казалось, тротуары, устеленные квадратиками бежевой плитки, трещат под спешащими ногами. Я опустила окно, чтобы это услышать, но в салон тут же пробрался многоголосый шорох и дребезг моторов. На следующем перекрёстке к ним присоединились отголоски струнной музыки и посвистывание велосипедных цепей. У воздуха имелся удручающий запах, будто за многоэтажными фасадами в бочках жгли бензин и посыпали стёртым в порошок бетоном. Ещё спустя проулок я закрыла окно.

Как бы мне ни хотелось, нас везли не в отель и даже не на деловой обед. Автомобиль в составе нас с мужем, нашего охранника и водителя японца послушно следовал за машиной Ди Вонгов. Позади бдительно спешила ещё парочка чёрных авто с телохранителями, потому что мы направлялись прямиком на объект.

Я знала чего ожидать. Муж посвятил меня. Поэтому когда мы выбрались из машины в безлюдном квартале и вошли в скромную азиатскую забегаловку, я знала, что это не конечная точка пути. В несколько заходов мы все поднялись на лифте, поскольку он вмещал лишь троих, миновали коридор и снова спустились, теперь ещё ниже. Железные створки с визгом распахнулись глубоко под землей.

В Японии всё было строжайше скрыто от посторонних глаз. Мне казалось, подвал пивзавода являлся скрытным местом для сырья, но здесь будто было не принято прятать криминал за смекалкой, только за расстоянием.

В туннелях было сыро и зябко. Даня стянул с плеч джемпер, оставшись в чёрной рубашке, и накинул мне на плечи, изрядно удивив проявлением заботы на публике. Ди Вонг, бросив оценивающий взгляд на Нати, отдал ей свой клоунский пиджак. Что-то неочевидное в лице японки говорило, что она могла и помёрзнуть без этого экстравагантного элемента одежды.

– Прошу, – китаец по-хозяйски вёл нашу