Ищем. Ищем!

Дежурному по роте скоро идти на доклад к дежурному по училищу, докладывать расход личного состава.

Ищем!!! У всех уже истерика. Кто-то уже тупо сидит и ничего не делает, махнув рукой, что будет, то и будет.

С Бугой стоим у окна, что рядом с телевизором, душно, форточка открыта, а от испарений по стеклу течет вода.

— Вроде, все проверили?

— У нас во взводе его точно нет.

— Что же делать-то?

— Да, кому он нужен?

— Кто-то сувенир решил домой привезти!

— Хороший сувенир! За него и сесть можно!

— Можно сесть, а можно и не сесть!

— В самолете его не повезешь. Там металлоискатель стоит на посадке.

— Самолетом не повезешь. Поездом, автобусом. На машине попутной или местной.

— Угу. На трамвае.

— Пидарасы!

— Ну, вот даже, Серега, выгонят нас сейчас куда-нибудь и скажут, что напишите, кто, по-вашему, украл штык-нож?! Кого писать?

— Не знаю.

— Я тоже не знаю на кого подумать.

— Если бы у него на лбу было написано!

Смотрю в замерзшее, во множественных застывших потеках окно. Эх, отпуск! Прощай, так и не начавшись!

— Серый, там что-то чернеет.

— Где?

— С той стороны подоконника. На улице.

— Точно!

— Держи меня за ремень, Хохол!

Встал на подоконник, высунулся в форточку на улицу. Холодно! Мороз сразу начал щипать уши, да, и пробираться под белое белье.

На подоконнике лежал штык-нож!!!

— Есть! Держи за ремень крепче! — кричу я.

Чуть не вываливаясь в окно, тянусь за пропажей.

— Держи крепче! Помоги!

Общими усилиями затащили меня внутрь.

С видом победителей мы с Бугой пошли в канцелярию роты, где и отдали пропавший штык-нож капитану Верткову.

Никогда ни до ни после мы не видели такого счастливого человека! Он улыбался в тридцать два зуба! Лицо было лучезарно!

Ну, вот, товарищ капитан, отплатил я вам за те добрые слова на абитуре, когда меня чуть не выгнали за то, что я повел батальон в Ягуновку! А самое главное — отпуск, возможно, состоится! Вопреки! Несмотря ни на что! Даже на таких любителей военных сувениров!

На следующий день мы с Бугаевским ходили героями в роте. Земцов вызвал и пожал руку. Это было приятно!

Те, кто не сдал один экзамен, и было время для пересдачи — само собой. Ну, и были «политические». Или как называл их капитан Тропин «разгильдяй» и «два гильдяй»!

Обиднее всего, что билеты покупали на самолеты заранее, порой, убегая с занятий или самоподготовки в самоходы, рискуя вообще остаться без отпуска, а тут… Билеты просто так не возьмешь! В такой же ситуации был я не одинок.

Земцов — змей, до последней минуты молчал, кто и на сколько задержится! Сколько раз к нему сержанты заходили с просьбой объявить, чтобы не пролететь с билетами, ан, нет! Молчит, Змей Горыныч! В рот ему потные ноги!!!

Дневальный кричит:

— Рота, строиться на центральном проходе! Форма одежды — четвертая!

— Кто строит-то?

— Ротный?

— А что ему надо-то?

— А хрен его разберет! Пришел злой, как сто чертей! Весь наряд выебал ни за хуй собачий. Зашел в канцелярию, так дверью хлопнул, что штукатурка посыпалась.

— Надеюсь, что его с роты сняли и в войска отправили.

— За что?

— Да, за то, что всех он уже заебал!

Построились.

Земцов красный, как рак, видно еле сдерживает гнев, если бы была боксерская груша, то как бы двинул он по ней, то с крепления бы сорвало.

— Товарищи курсанты! Блядь! Что вы делаете?!! Что вы творите?!! На какой хуй вы пришли в училище? А?

Земцов не матерился. Не его стиль. Он всегда немного вальяжен, суров, но, чтобы материться перед строем… Значит — ЧП!!! Залет?! Кто попался?

Сержанты осторожно крутят головой. Все на месте, никто не хочет из-за самохода лишиться отпуска!

— Вот ты! — остановился напротив третьего взвода — Ростовцев, зачем пришел в военное училище?

— Как зачем? — не понял вопроса.

— Ну, вот, что ты здесь сейчас делаешь? Зачем пришел в училище? На гражданке сидел бы, да девкам подолы задирал бы! Зачем тебе все это надо?

— Пришел, чтобы стать офицером, товарищ капитан!

— О! — Земцов важно поднял палец — В «яблочко»! Пришел, чтобы стать офицером! Все для этого поступали в училище, товарищи курсанты?

— Так точно! — нестройно ответил строй.

— Не слышу!

— Так точно!

— Есть, кто поступал не для того, чтобы стать офицером? Выйти из строя!

Никто не вышел. Все были в недоумении, отчего так ротный распалился.

— Никто не выходит. Я правильно понял, что иных целей вы не преследовали при поступлении? Так?

— Так точно!!!

— Мне в роте нужны офицеры. Пусть будущие, но офицеры, а не академики — профессора!!! Блядь! Вы что же натворили, товарищи курсанты?! Сорок вторая рота — лучшая по сдаче сессии! Понимаете! Лучшая! Вы бы лучше были лучшими по строевой, физо. Чтобы все отличниками были! А вы по физике, да истории партии! Вам все это в войсках не пригодится! Чему вы личный состав в Афганистане обучать будете? Чем отличается транзистор с управляющим p-n переходом от диода? Академики сраные! Интеллигенция вшивая! Будь моя воля, всех бы отличников оставил бы в отпуске, чтобы на плацу умничали!

Я поежился… Сам и многие во взводе были отличниками.

А потом Земцов с торжеством в голосе зачитал список «залетчиков» и кто на сколько тормознется в отпуске. Против каждой фамилии он комментировал за что.

— Миронов!

— Я!

— Трое суток! За «чипок» в день рожденья Миронова! Комбат решил не сажать вас на гауптвахту! Отличник же! — голос злой. — А притормозить в отпуске.

После построения все пошли в курилку обсуждать.

Билеты с Серегой Мазуром мы покупали через Свердловск до Казани. Хреново на душе. Очень хреново. Отпуск четырнадцать суток… А тут! Трое суток. Билеты надо менять! Надо. А как? В увольнение не пустят. Твои проблемы.

Тут уже собрался целый консилиум «политических».

— Надо собрать «военники» и билеты, пару человек отрядить в самоход, а остальные их прикроют, одни билеты сдать, а другие купить.

— Тихо ты!

— Не ори!