Корнеев отошел в сторону. Кивнул головой, мол, все.

Ответственные офицеры от рот, что-то нам говорят, инструктаж перед отпуском. Да, кто их слушает! Команда «Разойдись!»

Ур-р-р-ра!!!!!!!!!!!!!!!!

Мы в отпуске!!! В отпуске!!! Отпуск!!!

До самолета три часа! Из роты летят трое в самолете.

— Такси!

— Стой, мужик!

— Аэропорт! Сколько?

— Едем!

У водителя, как на заказ, играл «Динамик», и Кузьмин пел «Я возвращался домой»:

Я плыл домой, устав от долгих странствий,

На полных парусах

И мой кораблик в праздничном убранстве

Взлетал под небеса.

Солнечный луч, улыбаясь,

Вел меня в родные дали,

Вместе со мной, возвращаясь,

Туда, где любили меня и ждали.

Мне надоели прелести скитаний,

Я думал о Москве.

И кадры с разноцветными мечтами

Кружились в голове.

Солнечный луч, улыбаясь,

Вел меня в родные дали,

Вместе со мной, возвращаясь,

Туда, где любили меня и ждали.

Я знал, что все промчится каруселью

И вновь приеду я,

Туда, где заждались меня в веселье

Подруги и друзья.

Солнечный луч, улыбаясь,

Вел меня в родные дали,

Вместе со мной, возвращаясь,

Туда, где любили меня и ждали.

Я возвращался домо-о-о-ой

Я возвращался домой.

Я возвращался домо-о-о-ой

Я возвращался домой.

Я возвращался домо-о-о-ой

Я возвращался домой.

Я возвращался домо-о-о-о-ой

Я возвращался домо-о-о-ой.

Двое были москвичами. И мы, не сговариваясь, подпевали! Мы не пели, а орали, ревели! Водитель лишь улыбался, понимал. Сделал погромче. «Я возвращался до-о-о-мо-о-о-ой!!!» Домой! Домой! Я — в отпуске!!! До-мо-о-ой!!!

Без водки мы пьяные! От свободы! От воли! Четыре часа полета проскочили быстро. Мы болтали с проводницами. Проходили к ним. У входа на откидных стульях сидели мужики. Салон полный. Билетов нет, вот и летчики подрабатывали. Надо запомнить, вдруг билетов не будет, вот и пилот подбросит.

И вот дома в отпуске дома!!! Батя — подполковник, рад до слез! Сын — курсант! Мама и не скрывала своих эмоций! Первый вечер — святое, с родителями.

Если раньше батя гонял за курево. То теперь сидели на кухне, курили. Два мужика! Отец и сын! Эх, хорошо же дома! Тепло, уютно. Семья! Неспешно рассказываем друг другу новости, впечатления!

Большое видится на расстоянии. Так и с семьей. Когда живешь с родителями, то психуешь из-за, как кажется тогда, мелочной опеки со стороны родителей.

А когда в казарме, понимаешь, какой же ты был идиот! Придурок! И каешься, извиняешься.

Армия быстро учит пониманию, что главное в жизни, а что вторично. Вот и родительский дом, пожалуй, самое главное. Как тот маяк, та гавань в жизненном водовороте, куда ты прибудешь, и будешь стремиться. Ну, а родители… Ты для них всегда будешь желанным гостем. И всегда будешь ребенком. Хоть я и уворачивался от мамы, когда она пыталась погладить меня по голове, а все равно, она обращалась со мной, как с маленьким. Мама и есть мама.

Папа много рассказывал о своей службе. Хоть и многое мне было непонятно. Система и структура иная, а все равно, интересно. Теперь понимаю, отчего он порой психовал, приходя со службы. И как нелегко быть строевым офицером. А также в очередной раз понял, что подполковник в войсках — это не подполковник в училище. Отчитал лекции, провел семинар, и пошел домой. Сам за себя отвечаешь. А вот в войсках, когда у тебя несколько сотен личного состава, боевое оружие, боевое дежурство, боевые связи… Вот туда и уходит здоровье, нервы, то время, которое ты должен провести с семьей! Как говорят в армии «Вам здесь не тут!»

Отпуск продолжался и мне хотелось успеть многое!

Как-то я задержался вечером дома и батя пришел чернее тучи со службы. Ежу понятно, что какие-то неприятности. Раньше, когда отца видел в таком состоянии, знал — не попадайся ему на глаза, а то строевой командир тебя построит так, что будешь искать «пятый угол». Как говорят у нас в училище: «Туши свет — бросай гранату!» Теперь я начинал его понимать. Если пришел вовремя батя, значит, никто не сбежал с оружием, боевая связь не рухнула, не ЧП, а просто кто-то достал. Интриги какие-то. Этого говна хватало.

Отец хмуро посмотрел на меня:

— Выпьешь?

— Чего?

— Спирт будешь?

— Буду!

Отец достал с балкона обычную армейскую фляжку. То, что там спирт я знал. У каждого военного связиста есть дома запас спирта. Для дома, для семьи.

Еще будучи подростком я у отца, порой, понемногу отливал спирт, потом с товарищами мы его употребляли. Старшие нас научили, что необходимо после смешивания с водой закрывать рукой, чтобы кислород не поступал. Кто-то рассказывал, что необходимо на пол-литра добавлять кусочек рафинада. Бытовала байка, что если смешать три четверти спирта и одну треть воды, то объем смеси не увеличится. Потому что вода проникнет в свободное пространство молекул спирта и заполнит их. И объем не увеличится. Масса жидкости увеличится, а объем — нет. Но в это верилось с трудом, да, и зачем этим голову себе забивать?

Отец разлил спирт по стопкам, мама собрала нехитрый ужин. Нехитрый ужин по меркам нормальной семьи, по меркам училища — роскошнейший! Жареная картошка с мясом!!!! Сало соленое и копченое!!! Грибочки соленые!!! Капустка квашеная с ароматнейшим рыжиковым маслом!!! Царская трапеза! Пища богов!!! Все остальное перед этим — жалкое подобие чего-то там!

Отец разбавил водой спирт. Не закрывая рукой, ждал, когда пройдет реакция. Жидкость мутнеет, идет реакция, выделяется тепло.

Я, по привычке, закрыл стопку рукой, наблюдал, когда в стопке станет все прозрачным.

Чокнулись без тоста. Отец был немногословен, не тот случай, было видно, что тяжко у офицера на душе.

Закусили. Отец также молча налил по новой стопке. Разбавили, выпили. Закусили.

Батя закурил, я следом.

— Пришел к нам полгода назад новый НачПО (начальник политотдела) дивизии, чмо — редкостнейшее. Сумел в раз поссориться со всеми командирами частей. Кто под него не лег — на парткомиссию, и выговора лепил по партийной линии, как пирожки в булочной. Я тоже член этой парткомиссии, постоянно голосовал против, отстаивал командиров. Но из строевых я один. Остальные — чмо, в зад начпо глядят, какашки выковыривают с завидным усердием. Они бы так служили на своих должностях!