Танкред улыбнулся. Я знал, что дело не в моей слабенькой шутке – просто, поделившись своей тайной и увидев, что я ему поверил, он почувствовал облегчение. Ему это было необходимо. И меня это глубоко тронуло.

– Не знаю, куда нас заведут приближающиеся события, – сказал я, и глаза у меня заблестели, – но, что бы ни случилось, буду счастлив прожить их вместе с тобой.

Новость, которую принес Льето, переполошила всю группу.

Это было на восьмой день нашей поездки, во время обеда.

Все собрались под большим тентом, натянутым между четырьмя багги, где, несмотря на тень и множество увлажнителей, которые мы прихватили с собой, задыхались от жары.

– Сотня особей? – задумчиво повторил Танкред. – Больше, чем я предполагал. Их воины наверняка будут на взводе.

– Думаешь, лучше отступиться? – спросила Клотильда. – Мы можем попросить пультовиков подыскать другой караван.

– Нет, я… считаю, что лучше придерживаться моего первоначального плана.

Он встал и повернулся к Льето.

– Отведи нас туда. Посмотрим, на что это похоже.

Мы еще не закончили обед, но любопытство пересилило голод. Каждый прихватил оружие, и мы пошли за Льето. Поскольку не могло быть и речи о том, чтобы подъехать на трескучих багги, мы пошли пешком, пробираясь между поблескивающими дюнами вслед за фламандцем, который, казалось, прекрасно ориентировался в этом кварцевом лабиринте.

Минут через двенадцать он жестом велел нам не шуметь, после чего взобрался на вершину дюны, преодолев последние метры ползком. Мы последовали его примеру – но не с таким проворством, дюна достигала почти тридцати метров в высоту, – и вскоре уже все лежали на животе на гребне песчаной горы, не высовывая носа и только осторожно поглядывая вниз.

Они были там.

И произвели на меня куда большее впечатление, чем я предполагал.

Солдаты уже встречались со многими атамидами – и даже очень близко, – но мои товарищи и я сам в реальности видели их впервые. А обнаружить другую мыслящую расу – это, надо признать, событие.

Здесь действительно располагалась их стоянка. В образованной несколькими гигантскими дюнами впадине стояло около тридцати палаток кубической формы, расположенных четко в порядке, немного напоминающем вписанную в круг букву W. В бинокль я разглядел, что боковые полотнища палаток, сделанные из чего-то вроде плотного бордового войлока, задуманы так, чтобы их можно было поднять и закинуть на крышу. Таким образом, поднятые, они не мешали свободной циркуляции воздуха, наверняка обеспечивая приемлемую температуру днем, а вечером, опущенные, служили надежной защитой от ночного холода.

В тот момент мы видели только широкие цветные квадраты семь на семь метров, каждый из которых был натянут между восемью деревянными стойками, украшенными изящной резьбой и при помощи тросов надежно закрепленными в песке. Пол внутри был устлан многочисленными коврами, а вот мебели я почти не разглядел. Может, собираясь бежать, они не успели прихватить с собой хоть что-то, подумал я.

Поодаль я с содроганием обнаружил то, что, вероятно, служило «транспортным средством» каравана. В сторонке отдыхали внушительные существа желто-красного цвета (они почти сливались с песком), слегка напоминающие бесхвостых ящериц, только вот я никогда не слышал о ящерицах больше двенадцати метров в длину, да еще и оснащенных шестью лапами. Их спины украшали странные пластины, напоминавшие чешую, а бока и животы покрывали свисающие до самой земли длинные светлые волосы. Я сразу понял, что именно это руно на брюхе и стерло почти все следы на песке – не последнее преимущество для пустившегося в бегство племени.

Я насчитал всего восемнадцать таких тварей, что позволяло предположить, что они могут нести или тащить очень тяжелый груз.

В загонах рядом с палатками виднелись и другие животные. Они немного напоминали мелких свиней. Шкура у них была бурая, а ноги забавно расширялись в основании.

Что до самих атамидов, я затруднялся сказать, сколько их было. Прикидка Льето казалась верной, их было как минимум около сотни. Оглядев лагерь в бинокль, я насчитал примерно двадцать воинов, некоторые были ранены. Среди остальных, которых Танкред называл гражданскими, были взрослые, несколько стариков и много детей. По крайней мере, так я их определил для себя, основываясь на человеческих критериях, потому что на самом деле различия в их росте и конституции могли объясняться и другими факторами.

Все были заняты разными делами, которые показались мне весьма схожими с тем, что можно наблюдать в человеческом лагере.

Хотя Танкред засек несколько укрывшихся в окружающих скалах часовых, нам удалось долго оставаться незамеченными, прежде чем мы спустились обратно к подножию дюны.

– Bene, – прошептал Сильвио, – мы их нашли. Что теперь?

– Совершенно очевидно, – заявил Танкред, – что, если мы спустимся все вместе и пойдем к ним, они решат, что на них напали и отреагируют соответственно.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался я.

– Я пойду один и без оружия.

– Ты с ума сошел! – воскликнула Клотильда. – Забыл, что ты солдат? Не исключено, что некоторые их воины сражались с тобой на фронте. Если они тебя узнают, то отыграются на тебе просто по этой причине.

– Точно, – встрял Льето. – Идти нужно мне.

– В таком случае у тебя та же проблема, – возразил Танкред.

– Тогда это должен быть один из нас, – без особого энтузиазма промямлил я. – Бесшипник.

– Нет-нет. – Танкред отрицательно покачал головой. – Не может быть и речи, чтобы кто-то из вас подвергался такому риску. В конце концов, это я подбил вас следовать за мной, значит мне и делать первый шаг им навстречу.

– Тебя убьют, – уперся я.

– Ты, конечно, прав, Альберик… – Внезапно он как будто заколебался, но тут же взял себя в руки. – Но ты знаешь, что я должен поступить именно так. Я это чувствую…

Льето был поражен.

– Ты это чувствуешь? Что еще за мистическая белиберда?

– Хм… я согласен с Льето, – в свой черед вступил Сильвио. – Что ты хочешь сказать?

– Друзья, я знаю, что вам это покажется бессмыслицей, и понимаю, что риск кажется слишком большим, но прошу вас довериться мне. В определенном смысле я уже прожил это. Я знаю, что пришел момент пойти им навстречу, и знаю также, что сделать это должен именно я.

Я понимал, что бесполезно пытаться переубедить его, особенно после того, что он доверил мне накануне вечером.

– Ладно, но хоть иди в усиленном комбинезоне, – вздохнул я.

– Нет. Ни оружия, ни комбинезона. Он слишком напоминает легкие боевые доспехи, которые носят некоторые солдаты. С оружием я умру, без оружия буду жить. Я должен обнажиться.

Вопреки моим опасениям, никто не принял его за блаженного. Конечно, некоторые озадаченно переглядывались, когда он снимал комбинезон, но остальные восприняли эту необъяснимую убежденность как данность. В любом случае никто из нас не испытывал желания настаивать, пытаясь занять его место. За исключением Льето, разумеется. Но по его лицу я видел, что и он не надеется заставить нашего друга уступить.