– Господин интерфектор? – с удивлением произнесла Золька, широко раскрыв глаза. – Когда же ты…

Мои пальцы сжали широкий нос, усыпанный веснушками – девчушка ойкнула, но не успела наговорить глупостей.

– У меня нет повода не верить вам, госпожа, – произнёс я, протянув, тем не менее, ладонь, – но стоит исключить любую ошибку.

На самом деле у меня не было ни малейших сомнений, что в пузырьке действительно яд. Но откуда эта абсолютная уверенность у Ри? От убеждённости в собственной правоте или потому, что она сама подложила отраву в вещи Кристофера?

Девушка отчего-то не спешила отдавать находку – прищурившись, она глядела на меня так, словно впервые увидела.

– Сестра, а господин интерфектор прав, – произнёс Алистер. – Стоит убедиться во всём до конца.

Судя по интонации, мужчина надеялся, что произойдёт чудо и зеленоватые кристаллы окажутся чем-то совершенно безопасным. Несмотря на постоянные перепалки с братом, он явно не спешил воспользоваться сложившейся ситуацией.

– Хорошо, – процедила Ри, бросив пузырёк мне в ладонь. Стекло хранило тепло её пальцев. – Пусть господин интерфектор убедится.

Я склонил голову, чтобы скрыться от горящего взгляда красавицы. Он вынуждал чувствовать стыд за свои подозрения, которые с каждым мгновением становились только сильнее.

– А ты кто? – Алистер, похоже, решил перевести разговор на другую тему и обратился к Зольке. – Издалека я чуть не перепутал тебя с Рэдом!

– Странно, ведь у меня нет усов, – рассудительно заметила девчушка, даже не подумав ответить на вопрос.

– Так я только по усам вас и различил, – усмехнулся Алистер.

Окружающие заулыбались, и даже Кристофер, который до этого ни на что не обращал внимания, посмотрел на Зольку. Только Ри не проявила интереса к ребёнку – скользнув равнодушным взглядом, она отодвинула девчушку в сторону и приказала вести пленника в камеру.

Беллаторы потащили мужчину, чьи ноги волочились по земле, к той двери, откуда раньше вышел Рэд.

Мне было жаль Кристофера… Да и не верил я в его виновность – слишком уж неубедительными были доказательства. Не верил, но в глубине души мне хотелось, чтобы предателем оказался именно он: грубый и не очень-то приятный в общении Кристофер, как нельзя лучше подходил на роль негодяя. В отличие от Ри.

Золька, повертев головой, отправилась на поиски еды в сопровождении бывших стражников, а мы с Младшим быстро взбежали по ступенькам – на разговоры ушло слишком много времени, и следовало поторопиться.

В обеденной зале практически ничего не изменилось, только стало чуть темнее, поскольку солнце больше не заглядывало в окна. А в углу, прижавшись спиной к стене, стояла пожилая женщина – судя по грязным пятнам на фартуке, служанка.

– Сказано было за господином присмотреть… – пояснила она, вытирая слёзы.

Уж не знаю, какой пригляд нужен покойнику, но женщина не отрываясь смотрела на тело.

Труп Ван-Прага по-прежнему лежал в окружении посуды – его обескровленное лицо белело на фоне деревянного стола, на самом краю которого стояла кружка. Если верить Ри, старик погиб сразу после того, как попил из неё…

Я взял кружку и принюхался. Ничего необычного, только лёгкий цветочный аромат – похоже, воду смешали с мёдом. Зачем? Чтобы скрыть вкус яда? Рядом стояло несколько глиняных кувшинов, один из которых был наполнен сладким напитком. Плеснув немного в пустую чашку, я сравнил запахи, но никакой разницы не заметил.

– Нам бы тоже пожрать чего, – Младший потянулся к отбивной, черневшей подгорелыми боками.

– Не стоит, – я перехватил руку товарища. – Это, конечно, маловероятно, но вдруг здесь что-то ещё отравлено… Если хочешь, возьми что-нибудь из овощей.

Служанка, услышав мои слова, всплеснула руками и запричитала что-то о большом горе, постигшем древний род. Парнишка же помотал головой и шагнул назад, задев ногой медный подсвечник, валявшийся на полу. Видимо, голод прошёл сам собой.

Я вновь поглядел на стол – логично предположить, что яд должен был находиться именно в кружке, а не в кувшине. Ведь иначе отравитель рисковал прикончить не только старого Ван-Прага, но и всех остальных сотрапезников, а это не могло не вызвать подозрений в дальнейшем.

Но как яд оказался в кружке? Кристофер бросил его непосредственно перед тем, как передать сосуд деду или кто-то другой – мне не хотелось даже думать, что это была Ри – подсыпал отраву заранее?

Пальцы крепко ухватили пробку, закрывавшую пузырёк, и через мгновение она с тихим скрипом покинула своё место. Тройка зеленоватых кристаллов упала на ладонь, и я осторожно принюхался – отрава почему-то пахла огурцами. Не знаю, насколько опасно вдыхать этот аромат, но, надеюсь, ничего страшного не произойдёт. На всякий случай я положил пару кристаллов на стол, прикрыв их перевёрнутой тарелкой, а оставшийся аккуратно растолок в мелкую крошку.

Первую часть получившегося порошка я высыпал в чистую воду, но ничего не произошло, только огуречный аромат стал немного сильнее. А вторую – в сладкий напиток, который до этого налил в чашку. И на этот раз результат не заставил себя долго ждать.

Почти мгновенно на поверхности появились белые пузырьки, и с каждым мигом их становилось всё больше и больше. Они соединялись, образуя хлопья густой пены, которая вскоре перевалила за края и стала растекаться по столу.

– У него всё лицо в ней, – заметил Младший, аккуратно ступая между разбросанными повсюду безделушками.

Я кивнул и выплеснул содержимое чашки на пол – пена быстро осела, оставив на досках влажные разводы. Не хочу, чтобы кто-нибудь случайно выпил эту гадость.

Что можно сказать теперь, после проведённого опыта? Очевидно, что такой яд не получилось бы незаметно подсыпать в подслащённую воду и, значит, Кристофер никак не мог этого сделать на глазах у родни. Следовательно, напиток, который он подал деду, не был отравлен и сам по себе никакой опасности не представлял. Однако старик всё-таки умер… Почему?

Ответ очевиден: яд оказался в желудке жертвы заранее – до того, как покойный напился сладкой воды. Возможно, отрава находилась в пище, которую старый Ван-Праг успел съесть. Я внимательно осмотрел его место, которое, как и положено, находилось во главе стола, но ничего не нашёл. Неровное серебряное блюдо, заменявшее старику тарелку, лежало на полу и сверкало девственной чистотой. Ни надкусанных продуктов, ни хлебных крошек – ничего.

Получается, старика отравили ещё раньше, когда трапеза даже не началась…

– Ох, что делается-то? Что делается? – завздыхала служанка, заметив, как я стал распрямлять руки мертвеца – неестественно выгнутые, они уже немного закоченели и не желали поддаваться.

– Это зачем? – Младший внимательно наблюдал за моими манипуляциями, но помогать не спешил.

– Надо осмотреть рукава, – я поморщился, когда холодные скрюченные пальцы покойника задели кожу.