Джексон видел, что студия настроена осуществить проект. Руководители спокойно восприняли переход роли к Мортенсену и показали свое тактическое искусство, спланировав предварительный показ в Каннах. Более того, режиссер понимал, что расстояние между Лос-Анджелесом и Веллингтоном создавало культурный разрыв, который тревожил студию, но придавал уверенности кинематографистам. Шайе и Линн несколько раз прилетали на съемки, и Джексон неизменно поражался, как сильно от них разит Голливудом. В разгар работы над фильмом он послушно водил их по офису «Weta Digital», где Шайе, переходя от монитора к монитору, жаловался, что все кажется слишком темным. В этот момент кто-то вежливо предложил ему снять солнечные очки.

«Мы все рассмеялись», – усмехается Джексон.

В другой день, решив пообедать на площадке, Шайе оказался в очереди за Элайджей Вудом – на съемках все были равны, включая руководителей студии. Они не встречались раньше, поэтому Шайе представился и сказал, как рад, что Вуд снимается в их фильме. Затем он хитро улыбнулся.

«Агент у тебя дерьмовый, – сказал он актеру. – Мы бы заплатили тебе вдвое больше».

«Такие вещи актерам не говорят, – вздыхает Джексон. – Не стоит говорить, что актер мог получить вдвое больше. Боб злорадствовал – и сообщил об этом Элайдже».

Шайе не понравился разномастный декор студии в Мирамаре. Он не ожидал увидеть стекло и сталь в футуристическом стиле злодеев «бондианы», который повсеместно распространился в Голливуде, но, шагая по коридору к просмотровому залу, он был немало удивлен обилием старых постеров с Джеймсом Бондом, приклеенных на стены скотчем. Когда они с партнером уселись в кресла, чтобы посмотреть отснятый материал, который так впечатлит Линна (помимо смерти Боромира там были сцены с Гэндальфом в Бэг-Энде и побегом хоббитов), возможно, он опасался, что они отдали будущее компании на откуп дилетантам. Когда в зале снова зажегся свет, у него в глазах стояли слезы.

Джексон честно признает, что его старый друг Ордески помог смягчить трения. Без него отношения режиссера с «New Line», возможно, не выдержали бы проверку временем.

После смерти Фрай Ордески понял, что должен встать между Джексоном и студией. Ему нужно было стать двойным агентом: защищать идеи Джексона, одновременно работая на благо студии, ведь ради этих фильмов он рискнул своими мечтами и своей репутацией.

Уолш называла его «путеводной звездой». Шайе – «защитным экраном». Для Джексона он был «тонким политиком», особенно в период постпроизводства, который принес им немало испытаний.

Ордески прекрасно работал на два лагеря.

«В «New Line» мне сказали, что лучше быть на месте событий, и Питер, кажется, тоже радовался, что я всегда рядом, потому что чем больше я знал, тем больше от меня было толку. Однако я и представить себе не мог, что проведу там столько времени и буду мотаться туда так часто».

* * *

Официально вопрос о финальной версии решался на нейтральной территории между Джексоном и Шайе. На практике это означало, что упрямый режиссер сделал «финальную версию» с учетом или без учета замечаний, которые боссы «New Line» озвучивали в процессе работы. Впрочем, их вмешательство в творческий процесс осталось незаметным.

Шайе был неглуп. Имея верный глаз и быстрый ум, он видел качество работы, а также не мог не заметить восторга в Каннах. Уволить Джексона было смерти подобно. Они вложили в него миллионы – нечего было и думать, что кто-то еще сумеет разобраться с морем отснятого материала. Нет, три этих фильма были детищем Джексона, отрицать это было невозможно.

«За окончательный монтаж отвечали Питер и Боб, – говорит Ордески. – Но Боб не воспользовался своим правом. Питер поступал так, словно решение было за ним. Было много обсуждений, часто возникали споры. Но ни разу за все пять лет – или за три года монтажа – Боб не сказал: «Я этого не одобрю»».

В основном все споры касались длительности фильма. Сценарии были так огромны и менялись так быстро, что даже Ордески не уверен, читал ли он их целиком. «Если ты сидел в Лос-Анджелесе, прочитать все версии было просто невозможно. При монтаже отталкивались от отснятого материала».

Он помнит, как говорил с боссом об отснятом за день материале, который им прислали в первые недели съемок.

«Все очень серьезно, – заметил Шайе. – До ужаса».

Сообщив о реакции Шайе Джексону, Ордески удивился, поняв, что режиссер доволен произведенным впечатлением.

«Если мы откажемся от серьезности, все может стать смешным – смешным в плохом смысле. Эта история не лишена человечности и юмора, но снимать ее нужно со всей серьезностью».

Ордески, чемпион по такту, передал слова режиссера Шайе, которого удовлетворил такой ответ. Наблюдая, как Фродо борется с Кольцом на лесной дороге – без спецэффектов, цветокоррекции, звукового монтажа и музыки, – Ордески чувствовал, что не зря поверил в режиссера. Все должно было получиться отлично.

Джексон пытался монтировать некоторые фрагменты по ходу съемок, но на это постоянно не хватало времени. Иногда у него просто не получалось сосредоточиться на задаче. Фактически он начал монтировать картину, только завершив съемки.

Стараясь подчеркнуть, что все три фильма рассказывали одну историю, но надеясь при этом разнообразить их атмосферу и стиль (и быстрее передать материал в «Weta Digital»), Джексон решил монтировать картины параллельно. Каждой из них занимался свой монтажер. Все они уже сотрудничали с Джексоном в прошлом: Джон Гилберт, который монтировал «Братство Кольца», был помощником монтажера в «Страшилах»; Майкл Хортон, которому пришлось разбираться со множеством линий «Двух крепостей», монтировал также «Забытое серебро»; а Джейми Селкерк предпочел плотнее поработать над «Возвращением короля», руководя при этом монтажом всех трех картин.

Веселый, рассудительный, спокойный Селкерк был настоящим новозеландцем. Он работал с Джексоном еще со времен «В плохом вкусе». Имея опыт работы с новостями и документальными фильмами Новозеландской вещательной корпорации – а также опыт монтажа «Ворзеля Гаммиджа», которым он занимался в собственной компании «Mr Chopper», – Селкерк поначалу делился с Джексоном секретами мастерства, работая с режиссером над всеми его фильмами. Он также был одним из директоров «Weta Workshop».

«Мы просто хорошо поладили, – поясняет он. – Мы оба добродушные, свободные люди. Честно говоря, нам просто повезло: мы легко находили общий язык, имея сходное чувство юмора».

За беспечностью Селкерка скрывались редкостное упорство и целеустремленность. Сначала он хотел смонтировать все три части «Властелина колец», но это оказалось невозможным. У них было шесть «авидов»[25], в которые каждый день поступало до 40 000 футов пленки от множества съемочных групп. Селкерк также руководил процессом постпроизводства.