Вопросы сыпались из него, как зерно из прохудившегося мешка. Вот бы ответы так легко появлялись.

— Юноша, это ведь очевидно. Еще когда Регина рассказывала об этих ваших, — тетя Хельга неопределенно повела холеной рукой, — делах, я подумала, что все это что-то напоминает. А теперь, на мой взгляд, все складывается.

— Да что? Что складывается?! — взвыл Эринг, дернув себя за волосы.

— Рагнарек, — ответил Исмир вместо нее. — Вы ведь это хотели сказать, госпожа Хельга?

И это «госпожа» прозвучало очень уважительно.

— Какой… Рагнарек? — проскрежетал Эринг. Кажется, он готов был взорваться.

— Новый, — порывшись в стопке писем и газет, тетя выложила перед ним газетенку. «Ингойский сплетник», вот как она называлась. Желтая пресса, как она есть. — Взгляните.

Нужная статья была заботливо обведена карандашом.

Одна я чувствую себя недалекой особой? Нет, Эринг тоже. Он жадно пробежал заметку глазами. Мотнул головой.

— Да ну! Бред же. Сами посудите, — в голосе его слышались почти жалобные нотки. — Не тянет весь этот… бардак на Конец света!

— Почему же? — возразил Исмир спокойно. — Вполне тянет. Сценарий кривой, косой, но складный. Просто эта секта, — он кивком указал на лежащую в центре стола «Высшую Эдду», — несколько все переиначила. Не зря мне сразу показалась странной идея «Свидетелей Рагнарека».

— М-да, — я потерла лоб. — Голова кругом. Так, погодите. Что там у нас по мифологии?

— Увы, «Старшая» и «Младшая» Эдды в этом вопросе весьма противоречивы. — Тут же ответил Исмир. Видно, что этот вопрос он прорабатывал давно. И ни словом не обмолвился! — Наверняка известно следующее. Первый пункт — смерть Бальдра, бога земледелия. Второй — Великанская зима, которая продлится несколько лет. Третий — моральный хаос, нарушение родовых норм, кровавые распри родичей. Четвертый — волк должен проглотить солнце, погрузив мир во тьму. Пятый — море выйдет из берегов, а землю затопит вода.

Тут мы дружно посмотрели за окно, где с нехарактерным для Ингойи постоянством лил дождь.

— Наводнение обещали, — проговорила я с трудом. — Кстати, «волк проглотит солнце» — это ведь грядущее затмение, так?

В одном Исмир прав. Худо-бедно, но картинка действительно складывалась. Все эти жертвоприношения, бессмысленные убийства, сектантские заморочки.

— А дальше? — вдруг охрипшим голосом сказал Эринг. — Освобождение Локи?

Исмир кивнул, и Эринг выдал такое, что тетушка уважительно подняла большой палец.

— Скажите, что все это мне снится! — потребовал Эринг, мотая головой. — Ну, пожалуйста!

— Слу-у-у-шай, — протянула я. — А ведь в этом есть смысл.

— Какой? — он посмотрел на меня больными глазами.

— Да вот это все, — я обвела рукой кухню. Поморщилась и попыталась объяснить: — Что, если у них получается? Если они сумели-таки «раскачать» мир, в меру сил повторяя предсказанные события? Поэтому вся эта катавасия? Призраки, оживающие мертвецы, скоге и прочее, а? Ведь не было такого раньше! Из-за этого, кстати, может не срабатывать защита на морге.

Последнее, видимо, оказалось вишенкой на тортике. Эринг зажмурился, боднул откос. Потом еще раз.

— Думаешь, поможет? — поинтересовался Исмир насмешливо.

Эринг посидел немного, встряхнулся, как мокрый пес, и спрыгнул с подоконника.

— У меня от этого всего голова кругом! — пожаловался он. — Давайте я это переварю, а завтра обсудим?

— Согласна, — тетя встала, окинула меня внимательным взглядом и чуть заметно улыбнулась. — Регина, детка, ты не будешь возражать, если я переночую сегодня в гостинице?

Возмутиться таким предательством я не успела.

— Нет, — ответил за меня Исмир, — не беспокойтесь, госпожа Хельга, я присмотрю за вашей племянницей.

— А… — вякнул было Эринг.

— Хотя знаете, госпожа Хельга, — продолжил Исмир, будто не слыша, — я за вас беспокоюсь. Вдруг вас похитят, чтобы подобраться к Регине? Эринг, не будешь ли ты так любезен?..

— Что? — заторможено спросил приятель.

О, как я его понимала! Слишком много всего кряду.

Исмир тихо вздохнул и сказал напрямик:

— Ты проводишь госпожу Хельгу? Чтобы Регина не беспокоилась.

Последнее он мог не добавлять, Эринг уже был согласен на все.

— Это было коварно, — заметила я, когда за ними закрылась дверь.

— Вовсе нет, — не согласился Исмир, обнимая меня. — Я всего лишь предложил ему то, чего он хотел.

— Хм-м-м, — протянула я.

Спрашивать, чего хочет он сам, я не стала. Это ведь очевидно. Теплое дыхание дракона щекотало шею, а губы прикасались легко-легко. И так нежно…

А, к Хель! В конце концов, мне нужно снять стресс.

Когда я утром вышла на кухню, там Эринг клевал носом над чашкой кофе.

— А, привет, — он поднял голову и потер глаза. — Исмир тут?

— Тут, — ответил бесшумно подобравшийся сзади дракон. Выглядел он отвратительно бодрым и довольным собой.

— Привет. Кофе будешь? — щедро предложил Эринг, приподнимая кофейник.

Что это он такой добрый? Ночью он явно не прилег: красноглазый, небритый и весь какой-то пожеванный.

Исмир обнял меня за плечи.

— Да, спасибо. Так чему обязаны?

Эринг буркнул:

— Договорились же.

Он вытянул ноги и хлебнул из своей кружки.

— Ты почему такой помятый? — поинтересовалась я, с трудом держа глаза открытыми.

— Не будешь тут помятым! — Эринг рассматривал дно чашки с таким видом, словно там прячутся улики. — Восемь детских трупов. Восемь!

— Где? — я разом проснулась.

Он махнул рукой, чуть не скинув на пол кофейник, и сообщил с отвращением:

— На пристани. Обледенело все, дождь со снегом хлещет, моряки эти лезут… Позатаптывали все!

— Погоди, а морякам какое дело? — удивилась я.

Пришлось на скорую руку состряпать бутербродов — Эринг сейчас был не способен даже на это. Он не засыпал на ходу только из-за кофе, плещущегося на уровне ушей. Он опустил голову на сложенные руки и объяснил глухо:

— Море поднимается. Ритуал это был, понимаешь?

— Восемь — число сакральное, — проронил Исмир.

— Угу, — безрадостно подтвердил Эринг. — Сектанты эти наверняка.

— Значит, ты уже согласен, что это сценарий Рагнарека? — я поставила перед ним тарелку. — Ешь.

— Спасибо, — он взял бутерброд, посмотрел на него с сомнением и откусил. Сказал с набитым ртом: — Ладно, убедили. Рагнарек, секта и все такое. Вопрос, кому это нужно? И что мне с этим всем делать, йотун подери?!