«Правда? — рассмеялся голос. — В туннелях под затерянным аббатством ты поклялась отдать мне жизнь! Ты принесла эту клятву в обмен на знание о том, как можно спасти твое королевство. Я требую исполнения клятвы».

Майя скорчилась, сжалась в комок.

«Это была не я. Ты меня вынудила. Я тебе не дочь».

В сознании Майи всплыл образ матери.

«Матушка, спаси меня!»

«Глупая девчонка! Разве может она тебе помочь? Даже и теперь ее жизнь и смерть находятся в руках моего слуги. Смерть от яда — ммм? Яда, который должен был убить тебя. Она слабее тебя, она не переживет. Одна капля на губы во сне, и…»

Разум Майи распахнулся, и она увидела темную келью. В келье на кровати лежала женщина. Она стонала во сне, в темных ее волосах струились серебряные пряди. Над женщиной стоял человек, и в руках у него был флакон. Майя узнала человека, узнала шрамы и холодные глаза. Это был ее кишон.

«Служи мне, и она останется жить. Служи мне, и я пощажу ее».

Сквозь занавески на окне пробивался лунный луч. Майя знала правду. Знала, что мать умрет.

«Я покоряюсь воле Истока».

Майя склонила голову, и в этот миг щиты вокруг ее разума снова сомкнулись. Чернота. Пустота. Леденящий страх.

«Глупая девчонка», — усмехнулся голос.

И вдруг посреди непроницаемой тьмы возник луч света и зазвучал другой голос. Женский. Голос ее матери.

— Ты — Эрешкигаль, Нерожденная. Изыди!

Луч становился все шире и ярче. С губ Майи сорвался стон. Чей-то голос выплевывал дагомейские слова. Это был ее голос, изрыгавший самые черные проклятия.

Спокойно и непреклонно голос матери повторил:

— Ты — Эрешкигаль, Нерожденная. Изыди!

Майю сотрясали судороги. Что-то внутри оборвалось — душа. Значит, она умрет. Боль была невыносима. Слепящий белый свет полыхал так, словно все яр-камни в саду разом вспыхнули ярче солнца. Ей казалось, что ее сейчас стошнит. Ей казалось, что она разлетится на куски.

В белом свете проступила фигура, но смотреть на нее было слишком больно. Голос принадлежал матери, но лицо было чужим.

— Ты — Эрешкигаль, Нерожденная. Изыди!

Больше никто не рвал душу, и от облегчения Майя упала на ковер, хватая воздух ртом. Все еще ничего не видя, она заморгала и попыталась дышать. Воздух был легок словно шелк. Она еще раз глубоко вдохнула и вдруг разрыдалась. Чернота ушла, и она ясно видела все вокруг. Разум ее был свободен от чужой воли.

Ее обнимали чьи-то руки.

— Я здесь, Майя. Я здесь.

Майя ничего не видела сквозь слезы. Она подняла глаза, и мягкая рука стерла влагу с ее щеки.

— Матушка, — слабо прошептала Майя.

— Нет, Майя, я твоя бабушка.

Женщина взяла ее лицо в ладони. На Майю смотрели зеленовато-голубые глаза, в точности как ее собственные. Женщина была сухощава, морщины выдавали ее возраст, и все же они не могли скрыть ее поразительного сходства с матерью Майи.

— Я — Сабина Демонт, Великая Провидица Прай-Ри.

Она улыбнулась так тепло и ласково, что у Майи снова подступили к горлу рыдания. Бабушка перешла на язык Прай-Ри.

— Ты моя потеряшечка. Моя маленькая девочка. До сегодняшнего дня Исток запрещал нам видеться. Ты должна была сделать выбор самостоятельно. А я три дня совершала бдение, чтобы накопить сил и изгнать из тебя дух Эрешкигаль. Эрешкигаль — королева Бесчисленных, она жаждет отомстить нашему Семейству. Ну, а ты — моя внучка.

Слезы катились из мудрых глаз, оставляли влажные дорожки на морщинистых щеках. Бабушка обернулась к Валравену.

— Вот видишь, я ведь говорила. Я знала, что она не подведет.

Взгляд Валравена больше не был ледяным. Бывший канцлер подошел и встал на колени рядом с Майей. Лицо его было искажено печалью.

— Я был и всегда буду вашим самым верным слугой, леди Майя, — хрипло прошептал он и положил руку бабушке на плечо. — Простите мне этот обман. Я познакомился с вашей бабушкой в аббатстве Муирвуд и с тех пор тайно служил мастонам. Я предал Верных, однако предательство это спасло немало жизней. В том числе — вашу.

Устало улыбнувшись, он поднялся на ноги и обратился к Сабине:

— Леди Демонт, вам надо бежать в Несс. Дохту-мондарцы убьют вас. Это уже решено. В порту стоит мой корабль. Проливы стерегут, но я уверен, что вы сможете уйти незамеченными…

Бабушка тоже встала. Она покачала головой:

— В этом случае мы подставим под удар тебя, дорогой друг. В этом нет нужды; я все подготовила заранее.

Она посмотрела на лежащего в беспамятстве Корриво.

— Исток нанес ему сильный удар, и этот человек еще какое-то время будет спать. Притворись, что ты тоже был повержен. Твоя дружба по-прежнему нужна нам. Как и верность. Благодарю тебя за все, что ты совершил.

Валравен озабоченно нахмурился.

— Но как же вы собираетесь бежать, леди Демонт?

Она улыбнулась и открыла свисающий с простого пояса мешочек. Из мешочка она извлекла сверкающий золотой шар самой тонкой работы. Шар был окружен золотым кольцом и с жужжанием вращался в своей колыбели.

— Державное яблоко! — ахнула Майя, вспоминая читанные некогда легенды.

— Но остров… армада, — выговорил Валравен, качая головой.

— Мой корабль ждет, — сказала бабушка и невозмутимо похлопала канцлера по руке. — «Хольк» доставит нас в Муирвуд, как и было договорено. Там Майя будет в безопасности. Выиграй для нас время, канцлер. Останови армаду, не дай ей ударить по Ассинике. Майя еще не готова пройти мастонские испытания. Ей нужно время.

Бабушка опустила глаза и посмотрела на яблоко. В ее глазах Майя прочла решимость и твердость.

— Найди Джона Тейта, эвнессия, — приказала Сабина.

Торчащие из шара острия начали вращаться.

В саду было темно: яр-камни послушно погасли, дабы беглецы могли укрыться в тени. Слушая шуршание собственных юбок, чувствуя, как играет в волосах прохладный ветерок, Майя шагала мимо, оставляя позади искаженные лица, на которых были написаны все мыслимые чувства. «Сад яр-камней», — подумала она и тут же забыла об этом.

— Бабушка, — спохватилась вдруг Майя, хватая свою спутницу за руку. Сердце торопливо забилось у нее в груди. — Я не сказала тебе про одного человека. Я не могу его оставить. Это король Дагомеи… это он меня сюда привез.

Что сделают с ним дохту-мондарцы, когда узнают, что Майя бежала? Она прекрасно это знала. Его вновь возьмут в заложники и будут держать взаперти до тех пор, покуда не выдоят из его королевства все до последней монеты, чтобы наказать короля за Майино предательство. Деньги, собранные для вторжения, пойдут на выкуп. Майя сжала пальцами виски и вспомнила последние его слова, обращенные к ней.