— Погоди, Матильда, сейчас, — он схватил её за плечи и сделал попытку приподнять. Ничего не вышло.

— Равен, помоги, подними!

Но отделить её от ложа было невозможно, будто Мэтти была его недостающей частью и теперь они снова слились в одно целое. Ещё какое-то время она кричала, а потом её грудь резко выгнулась вперёд, и крик застрял в горле, захлебнувшись в ослепительно-синем сиянии. Оно вырывалось из её глаз, носа, раскрытого рта. Мистер Фарроуч отшатнулся, попытавшись отнять ладони, которыми упирался в ложе, но не смог. Сверкающий синий огонь устремился к нему, переливаясь из её рта в его. От напора его голова откинулась назад. Со стороны казалось, что они вместе пьют искристый лазурный туман.

А вокруг сотрясались стены. В глубине что-то рокотало, и грохот нарастал. В воздух поднялись столбы пыли, камни подпрыгивали на трескавшемся полу.

Сияние прекратилось так же внезапно, как и началось, и Мэтти молча уставилась перед собой пустыми глазами. Мистера Фарроуча отбросило назад, и он еле устоял на ногах.

Матильда осталась лежать на прежнем месте, но ноги и руки больше не были вытянуты. С минуту мистер Фарроуч стоял поражённый, оглядывая зал так, будто видел его впервые, и ощупывая себя. А потом тряхнул головой и, повернувшись, направился в мою сторону. Он больше не хромал. Опустившись возле меня на колени, он взял из моего подола сосуд, вытащил зубами пробку и выплюнул её. А потом прижал хрусталь к моему рту, стукнув холодным горлышком о зубы.

У моей искры не было вкуса.

Когда бутыль опустела, он откинул её, и на этот раз она разбилась. Я поняла: не сработало. Я по-прежнему ничего не чувствовала. А мистер Фарроуч вдруг прижал обе ладони к тому месту, где у меня располагалось сердце.

Прошла минута. Другая.

А потом оно оглушающе стукнуло. И этот звук отдался в каждой клеточке моего тела, разлился по всему существу, докатился до кончиков волос.

Миг невыразимого блаженства.

И всё померкло.

Я очнулась в небольшой светлой комнате. Даже чересчур светлой: светлые обои, светлая постель, светлая мебель. На светлом столике помещалась очаровательная ярусная подставка, уставленная эклерами. Один был надкушен и застенчиво повернут так, чтобы это не было заметно. Тут же лежала одна из моих книг, а рядом на ажурной вязаной салфетке помещался горшок с пузатым кактусом. Среди колючек расправился большой розовый цветок.

За окном светало. Нежные слоистые облака висели неподвижно, как будто пейзаж был нарисованным. Я пошевелилась и тут почувствовала, что к моей правой руке что-то привязано. Штамп исчез, а вокруг запястья был обернут мягкий лиловый шнурок. Он тянулся к двери, соединяясь там с какой-то хитрой конструкцией. Разглядеть её хорошенько я не успела, потому что в комнату вошёл мистер Хэлси. Похожий на трубочиста, он смотрелся здесь совсем неуместно.

Я очень ему обрадовалась.

— С пробуждением, мисс Кармель.

— Доброе утро, мистер Хэлси. Где я?

— В раю.

— Тогда где ваши крылья?

— А, подловили! — усмехнулся он, пододвинул кресло к кровати и сел.

— Я не упоминал, что держу практику на пару с коллегой, Эшесом Блэком? Вы у нас в гостях.

Он приподнял моё веко и измерил пульс.

— Помните, что произошло?

Я кивнула. Я помнила абсолютно всё ровно до того момента, как потеряла сознание.

— Это хорошо. Беспамятные девицы доставляют много хлопот.

— Мистер Хэлси…

— Да.

— Вы мне нравитесь.

— Гм, ну, случаи влюбленности в лечащих врачей нередки… — он потёр подбородок, — или всё дело в посттравматическом синдроме, — забормотал он.

— А ещё я остановилась на самой интересной странице, — я кивнула на томик с торчащей закладкой. — И ужасно хочу побывать на Востоке.

Я запнулась.

— Мистер Хэлси… это значит, она снова во мне?

Он улыбнулся и просто кивнул.

— Но как…

— Об этом вам лучше расскажет кое-кто другой, из первых рук, так сказать.

Он поднялся и повернулся к выходу.

— Вы не могли бы раскрыть шире, — я кивнула на окно. — Рассвет прекрасен.

— Он нарисованный, — пояснил хирург. — Аренда нынче дорога, а окно выходит в стену соседнего дома.

— О.

— Отдыхайте, я зайду позже. Сестра скоро принесёт вам поесть.

Минут через пять в дверь постучали, и в комнату вошёл мистер Фарроуч с подносом в руках.

— Вы не похожи на сестру.

— Нет, надеюсь, что нет.

Он неуклюже поставил поднос на кофейный столик. Его порезы и ссадины уже немного зажили, а синяки обзавелись желтым отливом.

— Давно я здесь?

— Четверо суток.

— Что там произошло?

— Случился обвал: главный зал и коридоры, ведущие в соседние катакомбы, засыпало. «Любовников» больше нет, — печально усмехнулся он.

— Что?! А где сейчас остальные: леди Фабиана, Ваухан и…

Я запнулась, не силах произнести её имя.

— Об этом не волнуйтесь: Ваухан всё рассказал инспектору и просил передать, что когда-нибудь вас навестит — когда сможет смотреть вам в глаза. Леди Фабиана сейчас в замке. Хэлси ездит к ней, но шансов почти нет. Если и сможет когда-нибудь говорить, то, в лучшем случае, шепотом. А Матильду… не нашли.

— Как? — оторопела я и схватила его за рукав. — Значит, она осталась под завалами! Нужно найти её, поднять…

Я умолкла, представив тело Мэтти, погребенное под камнями, на этот раз окончательно.

Он мягко отцепил мою руку.

— Её там нет, завалы проверяли. Она просто исчезла, ушла.

Я помолчала, обдумывая его слова. Думала ли я когда-нибудь, что это произойдёт со мной? С нами… Какой бы знакомой книгой ни казался человек, всегда найдутся страницы, которые ты прежде пролистал.

— Не осуждайте её, — нарушил тишину мистер Фарроуч.

— Это трудно, — призналась я.

— Матильда права: мы и сами не знаем, на что способны. Нельзя осуждать то, чего не понимаешь. А люди нередко жестоки в своей любви.

Я не знала, что на это ответить. А потом вдруг заметила, что у мистера Фарроуча очень красивые глаза, кофейно-карие и блестящие.

— Значит, искры у неё… больше нет?

Он помедлил и покачал головой.

— Но как это произошло? Вам было известно про этот зал и про то, что в нём находится?

— Я знал о нём лишь в общих чертах. Как и обо всём, что находится в Ашеррадене и его окрестностях. Ярик прибежал в замок и, к счастью, я был первым, на кого он наткнулся. Уже на месте я обнаружил открытую дверь в крипту. Она соединена с залом проходом. Зачем вы пошли туда одна?