Ситуация осложняется тем, что во всем этом регионе межнациональная картина крайне пестрая. В Косове осталось 5 процентов сербов и 95 – албанцев. В Македонии 30 процентов албанцев и 70 – славян. В южной Сербии от 10 до 30 процентов албанцев. Представим себе, что в каком-либо из этих мест будет создано моноэтническое общество. Немедленно в других местах региона произойдет взрыв. Хотя это очень непросто сделать, ООН и ЕС придется позаботиться о том, чтобы правительства Македонии, Сербии и Косова укрепились настолько, чтобы они смогли гарантировать и защитить права меньшинств, проживающих на их территории. Ситуация в Македонии сегодня улучшается, так же как и в южной Сербии. Этого нельзя сказать о Косове, потому что сербское этническое меньшинство ничтожно, и албанцам кажется, что их полное изгнание никак не скажется на экономике края. Конечно же, это не так. Косово не может выжить в одиночку. Им нужно понять, что жизнеспособным может быть только единое балканское экономическое пространство. Если они будут стоять на позициях албанского шовинизма, им придется свернуть торговлю с неалбанскими странами. Однако реальность такова, что торговля по своей природе многонациональна, а то, что хорошо для торговли, хорошо и для всей страны. Возьмите, к примеру, организованную преступность. Она исключительно многонациональна и объединяет представителей разных культур.

– Так что мафию можно считать пионерами глобализации?

– В каком-то смысле… Что же касается Косова, то там требуется время и экономическое развитие. В данный момент мне кажется, что мандат ООН почти исчерпал себя, потому что если в Косове и может быть что-то убедительное, то это экономика. Они находятся в экономической зоне ЕС, и соседние страны присоединятся к ЕС в обозримом будущем. Если они не интегрируются в европейскую экономику, им не выжить, и они это хорошо понимают.

– В Гватемале вам пригодился ваш косовский опыт?

– Конечно. В Косове я понял, как важны многонациональные институты для сохранения мира в многонациональном государстве. Здесь, в Гватемале, очень мало интегрированных институтов, а у «индихенос» своих институтов просто нет. Чем выше площадка, тем меньше шансов встретить представителя коренного населения.

Нестабильность всей политической системы во многом объясняется нестабильностью государственных учреждений. В Гватемале нет ни устоявшихся партий, ни развитых государственных или правовых институтов, ни организованных деловых сообществ. Ни одна партия здесь еще не сумела пережить свое правительство. Если распускается правительство, распускаются и партии, которые его сформировали, ни одно правительство не желает мириться с оппозиционными партиями. Обычный цикл составляет четыре года. Когда уходит президент, уходят не только его ближайшие соратники, но и практически все чиновники высшего ранга. Создается такое впечатление, будто все профессионалы уходят. Они не должны уходить, такая практика бесперспективна. А губернаторы только при нынешней администрации менялись уже несколько раз, и шеф полиции менялся уже семь раз. Как же они могут покончить с ворами и налетчиками?

И здесь есть одно важное отличие от Косова. В Косове было много жертв войны – 10 000 человек. Но здесь их было 200 000. Был уничтожен весь класс интеллектуалов. Студенческое движение здесь развивалось так же, как и в европейских городах – Париже, Франкфурте или Риме. Студенты протестовали, бунтовали и создавали группировки левого толка. Но здесь все они были уничтожены военными в ходе репрессий и военных действий. Целое поколение интеллектуальных лидеров, общественных деятелей было ликвидировано. Все социально активные люди рано или поздно вступали в конфликт с государственной властью, с военными и безжалостно уничтожались.

– Вернемся к роли ООН. Создание институтов – это новый тренд. Раньше роль ООН заключалась в том, чтобы развести две враждующие стороны. Это сравнительно простая задача. Но институтостроительство – это что-то вроде божественной миссии. Она означает привнесение на трудную, часто невозделанную национальную почву новой культуры: политической и не только политической. ООН примеряет на себя роль Создателя, не так ли? Что это: идеализм, близорукость, высокомерие или что-то другое?

– Все, вместе взятое. Идеал ООН – это демократия и всеобщее участие, прогресс для всех. Идеал ООН – равенство, в частности равенство всех рас и национальностей. Антирасизм занимает высокое место в приоритетах ООН. Я горжусь тем, что генсек у нас чернокожий. Так что вы правы, это идеализм. Да, мы хотим импортировать в Гватемалу демократическую культуру. Мы хотим создать ее, привить на местной почве и поддерживать ее. Кто-то может сказать, что это высокомерие, но пока не придумано лучшей системы, чем представительная демократия. Быть может, это сизифов труд, и камень потом снова скатится вниз. Возможно, это выглядит старомодно, но это те принципы, которые отстаивает ООН.

– Один небольшой пример. Я читаю некоторые из ваших документов, в которых говорится, что языки коренных народностей должны использоваться в общеобразовательных учреждениях, в системе правосудия, повсюду. Но критики такого подхода говорят, что это непрактично. Да это просто невозможно, когда в стране больше двадцати малых языков, порой даже не имеющих письменной формы.

– Я смотрю на это с другой точки зрения. Совершенно очевидно, что вместе с этими языками исчезнет и национальная самобытность. Мне думается, прежде всего нужна академия, в которой языки коренного населения могли бы преподавать, изучать и сохранять как элемент национального самоопределения, элемент культурного разнообразия, элемент национального достояния, которое порой является единственным богатством того или иного народа. Нельзя допустить, чтобы оно погибло.

И еще. Краеугольным камнем для Организации Объединенных Наций является понятие «нация» (страна, государство). Очень важная задача – чтобы у «ладинос» и «индихенос» было одинаковое ощущение принадлежности к единой гватемальской нации. Единственный принцип, который я желаю здесь отстаивать, – это то, что в единой гватемальской нации власть и богатство должны разделяться более равномерно, в ней не должно быть угнетенного меньшинства, исключенного из этого процесса.

– Не поджидает ли тут опасность с неожиданной стороны? Сейчас коренное население не участвует в процессе. Давайте представим себе, что усилия разных благонамеренных людей дадут результат. Коренные жители станут грамотными и политически активными людьми, создадут свою националистическую партию по типу той, что создана в Косове. Они быстро осознают, что они большинство, и скажут: с нас довольно, мы хотим быть хозяевами в своей стране. Если этот сценарий сколько-нибудь реалистичен, то может начаться новая война, потому что другая сторона будет защищать свои привилегии и свою государственную власть.

– Сейчас это сугубо гипотетическая возможность. В реальности этой опасности не существует. И я ни в коем случае не приветствую партии и организации на сугубо националистической основе. ООН исповедует идеологию вовлечения и участия, но эта идеология по своей сути объединительная, а не исключающая. Даже понятие нации в трактовке ООН – это включающее понятие. Нация – это не акцент на общей крови. Это принадлежность к общему государству.