Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Кому все это нужно?»
«Да разве это может быть полезно?»
«Прекрати возиться со своими альбомами и займись делом!»
«Когда же ты выбросишь свои угольки и возьмешься за голову?! Все нормальные дети давно уже обзавелись оружием дэ!»
«Сын… Ты действительно хочешь всю свою жизнь провести в комнате за бумагами? Разве это верный путь для сурии? Тебе следует больше тренироваться, общаться со сверстниками. Да и твои разработки… гм… слишком странные. Я бы сказал, неосуществимые».
«Да разве я могу гордиться таким сыном? Сплошное разочарование. Он не только не способен держать в руках оружие, он еще и абсолютно асоциален. Целыми днями сидит в комнате, ни с кем не разговаривает. Изобретает! Да что способен изобрести этот ребенок, когда над новыми разработками работают десятки настоящих профессионалов? Что Хайя о себе возомнил?!»
Юноша не выдержал. Он сел в одной из подворотен, опустился наземь у мусорки и, заткнув уши, в которых без конца звучали голоса родителей и учителя, закричал. Его раздирала обида, чужое нежелание понять его и принять. За все эти годы никто ни разу не подошел и не спросил: «Эй, Хайя, что это у тебя?».
Не сказал: «Хайя, это ведь действительно круто!».
Не похвалил: «Ты такой молодец!».
Не оценил. Не признал. Не пожал ему руку и не улыбнулся. Кроме…
– Ты что, мышонок? Ты зачем сюда забрался?
Эти слова были словно глоток свежего лесного воздуха. Хайя тут же спрятал покрасневшие глаза и натянул на лицо улыбку.
– Умена! Я ждал тебя. Как ты? Без проблем добралась?
– Конечно! Сегодня как раз запустили общественный транспорт. Все это так странно… – Девушка качнула головой и притихла. Она заметила, что, выслушав ее, Хайя поморщился и отвернулся. – Эй, что-то ведь произошло? Ты бы не позвал меня встретиться в рабочий день без причины.
– Все в порядке. Как рудники? Стало легче? – с улыбкой поинтересовался юный сурии, но даже глаз на подругу не поднял.
– Немного. Хотя говорят, что несколько лет еще придется проработать руками, но даже сейчас эти кроты… Они очень облегчают работу, – поделилась карборка и присела рядом с Хайей и мусоркой. Ее совсем не смущали неприятные запахи в этой подворотне или возможность запачкать одежды. – Но, Хайя, ты ведь что-то скрываешь? Расскажи мне.
– Мне нечего скрывать. Я просто соскучился. Ах да, что ты думаешь по поводу… – начал было Хайя с той же натянутой улыбкой, но его резко схватили за руки и перебили:
– Что с твоими пальцами?! Тебя опять запирали в «деве»?! Нет, раны совсем свежие… Не ври мне! Говори, что произошло! – Умена крепко держала Хайю за запястья и вопила прямо ему в лицо. Ее бледная кожа от волнения покрылась красными пятнами.
Встретившись взглядом с Уменой, Хайя тихо рассмеялся, а по его лицу покатились слезы. Он смеялся и плакал, в этот момент действительно напоминая помешанного. В итоге он просто вырвал руки и спрятал позорные чувства за ладонями.
– Умена… Почему только перед тобой… Я не могу быть сильным? Почему я… не могу держать себя… в руках? – Парень захлебывался в слезах, но старательно прятал лицо, не желая, чтобы молоденькая девушка видела его в таком состоянии. Разве мужчины плачут? Разве могут вести себя перед женщиной как малые дети?
Но Умена вдруг замолчала. Она приблизилась и заключила юношу в крепкие объятия. Хайя так и притих, ощущая приятное тепло другого живого человека. Ни мать, ни отец, никто и никогда не обнимал его, не гладил так мягко по спине, успокаивая. Он и не думал, что так бывает. Не догадывался, что кто-то может так просто облегчить его страдания, поделившись теплом.
– Расскажи мне, прошу тебя. Неужели ты думаешь, что мне все равно? Ты уже месяц похож на восставшего из мертвых! В зеркало хоть заглядываешь? Рожу свою видел? Тот еще урод!
Девушка как обычно бросала на ветер грубые словечки, но и не думала выпускать друга из своих объятий. Ее слова никак не соотносились с действиями: обзывая Хайю, она ласково гладила его плечи и руки.
И тогда Хайя понял, что больше не может терпеть. Он и так уже многие дни ходил, ощущая себя переполненной бочкой дегтя.
– Это… Все эти изобретения… транспорт, горнодобывающие машины, водопровод… Все это… изобрел я, – признался тихо Хайя и повесил голову. Он думал, что Умена ему не поверит, но все равно запальчиво продолжил: – Два года назад учитель Хинг преподавал во дворце. И попросил меня одолжить ему расчеты… Он сказал, что покажет их другим ученым. А затем он… пропал. Разорвал контракт с нашей семьей… А после…
– А после все стали превозносить Хинга как великого ученого, величайший ум человечества и непревзойденного изобретателя? – подсказала Умена.
– Да.
Умена села рядом, задумавшись. Казалось, ее молчание длилось вечно. Хайя ждал ее вердикт с напряженным выражением лица.
– Знаешь, это действительно очень обидно. Мы обязательно должны раскрыть его обман. Но разве тебе не нравилось изобретать? Разве твоя любовь к металлу, машинам, всем этим штукам… Она пропала?
Хайя застыл. Его лицо вновь приняло невероятно глупое выражение. А затем он вдруг улыбнулся и покачал головой.
– Нет. Мне все еще это нравится.
– Ну и тогда какая разница? Ну украл этот старый хрыч твою славу – что с того? Разве ты изобретал ради славы и всеобщего одобрения? – продолжала Умена, сложив руки на груди.
– Нет, скорее наоборот… Ха-ха… Как глупо! – Юноша ощутил такое облегчение, что повалился прямо там, в грязном переулке, на землю.
Девушка испугалась подобной реакции и тут же вскочила, склоняясь над ним.
– Эй, прием! Ты в порядке?
– Еще в каком, – сказал Хайя, а затем вдруг приподнялся на локтях и кратко поцеловал растерянную девушку в губы. – Будешь со мной встречаться?
Умена так и опешила. Вскочив на ноги, она стала тереть губы. Ее лицо напоминало огромный помидор.
– Ты! Ты что о себе возомнил?! Какое встречаться?! Ты хоть знаешь, кто ты, а кто я?!
– Какая разница? Ранг – дело наживное. – Хайя поднялся и обхватил ладони девушки своими. Кожа на ее руках в последние годы загрубела из-за работы на рудниках, но эти пальцы были все такими же приятными и теплыми.
– Хайя… Не знаю, что взбрело тебе в
