Но Кэндаси, сидевшая, откинув назад голову, с таким белым лицом, что оно казалось очищенным от каких бы то ни было эмоций, от всего, что делало эту женщину самой собой, такой, какая она есть, превратившимся всего лишь в маску из костей и плоти, ответила:

— Нет! Не уходите. Я уже в порядке, но думаю, нам надо оставаться вместе. Мой мобильный у меня в кармане. Позвоните кому-нибудь в Манор. Сначала попробуйте в офис, потом — Джорджу. Скажите, чтобы он позвонил Дэлглишу. Но сам он не должен идти сюда. Никто из них не должен. Я не смогла бы вынести эту толпу, вопросы, любопытство, жалость. Все это у нас будет, только не сейчас.

Летти уже набирала номер офиса. Ответа не было, и она позвонила Джорджу. Слушая гудки, ожидая ответа, она сказала:

— Ему в любом случае нельзя сюда приходить. Он это поймет. Ваш коттедж становится местом преступления.

Голос Кэндаси прозвучал очень резко:

— Какого еще преступления?

Телефон Джорджа по-прежнему не отвечал. Летти сказала:

— Это могло быть самоубийство. Разве самоубийство не преступление?

— Разве это похоже на самоубийство? Похоже, а? Похоже?

Летти ужаснулась, подумав: «О чем мы спорим?» Но спокойно ответила:

— Вы правы. Мы ничего не знаем. Но коммандеру Дэлглишу не нужна здесь толпа народа. Мы останемся здесь и подождем.

И вот наконец на звонок мобильного ответили. Летти услышала голос Джорджа и сразу коротко описала ситуацию:

— Я звоню из Каменного коттеджа. Со мной здесь Кэндаси. Мы обнаружили труп Робина Бойтона в неиспользуемой морозилке. Не могли бы вы как можно скорее связаться с коммандером Дэлглишем? И лучше ничего никому не говорить, пока он не явится. Вы сами не приходите. И никому другому сюда не разрешайте приходить.

Джордж спросил довольно резко:

— Труп Бойтона? Вы уверены, что он мертв?

— Совершенно уверены, Джордж. Сейчас я не могу объяснять подробно. Просто вызовите Дэлглиша. Да, мы обе в порядке. Шок сильный, но с нами все в порядке.

— Я вызову Дэлглиша.

И разговор был окончен.

Теперь никто не проронил ни слова. В тишине Летти слышала только, как тяжело дышат они обе. Они молча сидели на неудобных кухонных стульях. Время шло, бесконечное, неизмеримое время. Но вот за окном напротив них промелькнули лица. Прибыла полиция. Летти ожидала, что полицейские просто войдут в дом, но раздался стук, и, взглянув на застывшее лицо Кэндаси, Летти пошла открывать дверь. Вошел коммандер Дэлглиш, за ним — инспектор Мискин и сержант Бентон-Смит. К ее величайшему удивлению, коммандер Дэлглиш не подошел сразу к морозилке, а побеспокоился о сидевших здесь женщинах. Он достал из кухонного шкафа две кружки, наполнил их водой из-под крана и принес им. Кэндаси оставила поданную ей кружку стоять на столе, а Летти вдруг осознала, что ей отчаянно хочется пить, и залпом осушила свою. Она чувствовала, что коммандер Дэлглиш внимательно за ними наблюдает.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — проговорил он. — Вы обе пережили тяжелый шок. Достаточно ли вы оправились, чтобы разговаривать с нами?

Пристально глядя на него, Кэндаси ответила:

— Да, вполне, благодарю вас.

Летти пробормотала, что согласна.

— Тогда, вероятно, нам лучше пройти в соседнюю комнату. Я присоединюсь к вам через минуту-другую.

Инспектор Мискин последовала за ними в гостиную. Летти подумала: «Значит, она не хочет, чтобы мы оставались одни, пока не выслушает наш рассказ». Потом задала себе вопрос, проницательна ли она или беспричинно подозрительна. Если бы они с Кэндаси хотели сочинить согласованный отчет о своих действиях, у них было достаточно времени до появления в доме полицейских.

Кэндаси и Летти сели на дубовую скамью, а инспектор Мискин подтянула два стула, стоявших у стола, и поставила прямо напротив них. Она не стала садиться, а спросила:

— Может быть, мне что-нибудь для вас приготовить? Чай? Кофе? Если мисс Уэстхолл скажет мне, где все это найти…

Тон Кэндаси был бескомпромиссно резок:

— Ничего, спасибо. Все, что мне нужно, — это поскорее убраться отсюда.

— Коммандер Дэлглиш не задержит вас надолго.

Она оказалась права. Не успела она произнести эти слова, как он вошел в комнату и сел на стул прямо против них. Инспектор Мискин взяла себе второй. Лицо Дэлглиша, всего в нескольких футах от их лиц, казалось почти таким же бледным, как у Кэндаси, но невозможно было прочесть, что кроется за этой загадочной, словно вырезанной из слоновой кости маской. Когда он заговорил, его голос был мягким, почти сочувственным, но Летти не сомневалась, что предположения, над которыми сейчас трудился его мозг, имели мало общего с сочувствием.

— Как случилось, что вы обе оказались в Каменном коттедже сегодня утром?

Ответила ему Кэндаси:

— Мы искали Робина. Его партнер по бизнесу позвонил в офис примерно в девять сорок и сказал, что не может связаться с Робином со вчерашнего утра и что он обеспокоен. Сначала туда пошла миссис Френшам и нашла на столе в кухне остатки еды, машину на въездной дорожке и кровать, на которой он, по-видимому, в эту ночь не спал. Поэтому мы пошли туда вдвоем — поискать более тщательно.

— А кто-нибудь из вас знал или подозревал, что вы найдете Робина Бойтона в морозилке?

Он не стал извиняться за вопрос, который был таким жестко, почти жестоко, недвусмысленным. Летти надеялась, что Кэндаси удастся сдержать свой гнев. Сама она ограничилась спокойным «Нет» и, взглянув в глаза Дэлглишу, решила, что ей поверили.

Кэндаси с минуту хранила молчание, а Дэлглиш ждал.

— Ясно, что нет, иначе мы бы сразу заглянули в морозилку. Мы искали живого человека, а не труп. Сама я думала, что Робин вот-вот объявится, но его отсутствие сбивало с толку, потому что он вовсе не любитель загородных прогулок, и, мне кажется, мы искали какой-то ключ, какое-то объяснение тому, куда он мог подеваться.

— Кто же из вас открыл морозилку?

— Я, — ответила Летти. — Старая кладовка, соседняя с кухней комната, была последним местом поисков. Кэндаси зашла в чулан для продуктов, а я открыла морозилку интуитивно, почти не задумываясь. Мы же заглядывали во все шкафы в Розовом коттедже, и в этом тоже, и в садовые сараи, так что, я думаю, заглянуть в морозилку показалось мне совершенно естественным.

Дэлглиш ничего не сказал. А Летти подумала: «Не собирается ли он указать нам, что поиски, включающие шкафы и морозилку, вряд ли можно считать поисками живого человека?» Но она уже дала свое объяснение. Она не была уверена, что оно прозвучало убедительно, даже на ее собственный слух, но это была правда. Добавить ей было нечего. Однако теперь все объяснить попыталась Кэндаси:

— Мне никогда не приходило в голову, что Робин мог умереть, и ни одна из нас ни разу даже не упоминала о такой возможности. Это была моя инициатива, и раз мы начали заглядывать в шкафы и вели тщательные поиски, то, я думаю, как Летти и сказала, было совершенно естественно продолжать в том же духе. Возможно, где-то в подсознании брезжила мысль о возможности несчастного случая, но это слово ни Летти, ни я не произносили.