— Прекратите, — поморщился император. — Виктории в то время было восемнадцать лет, совсем ребенок, а тут еще Аарон со своими медовыми речами… Никто бы не выдержал. — Арен покосился на часы на браслете связи. — Что ж, айла Иша, на сегодня у меня больше нет вопросов, а вот завтра я вас жду. — Арен поднялся с дивана, шаманка тоже начала вставать, но в этот момент Гектор вновь заговорил.

— А у меня есть вопрос. Уважаемая, а на нашем императоре никакого проклятья не имеется?

От удивления Арен чуть не сел обратно.

— Нет, — ответила Ив, понимающе усмехнувшись. — На Альго проклятья не держатся — сгорают.

— Уже легче, — пробормотал Дайд, загасив наконец сигару.

* * *

Софии весь день почему-то было тревожно, хотя ничего особенного не происходило — Агата начала учиться, и с Александром они тоже немного позанимались до обеда, а после девушка повела детей гулять. Погода на улице стояла почти летняя: солнце не грело, а пекло, и распустившаяся сочная листва должна была радовать, но отчего-то радоваться не хотелось.

Играя с наследниками, София не могла перестать думать об Арене. Что сказала шаманка? Впрочем, неважно, что — Софию волновала не сама информация, а реакция на нее императора. Опять он разволнуется, опять ему будет больно, опять он будет терзаться. Если бы она могла сделать хоть что-то! Но все, на что была способна София — сидеть с детьми и развлекать их, делая вид, что ей весело и отлично.

Но Агата, увы, вновь не удержала щит.

— Ты переживаешь, — сказала девочка с безапелляционным утверждением — это был ответ, а не вопрос. — Из-за чего ты переживаешь, Софи?

Она улыбнулась и дернула воспитанницу за толстую косичку, заставив ребенка хихикнуть.

— Ата-та, Агата, кто опять не слушается папу?

— Я слу-у-ушаюсь, — протянула наследница. — Почти всегда! Но иногда оно само собой получается.

— Ну да, ну да, — фыркнула София и тут же замерла, когда Агата спросила, сверкая умными карими глазами:

— Ты из-за папы переживаешь, да?

Она не знала, что ответить, а девочка продолжала, забыв про рисунки, которые до этого рисовала вместе с Алексом на камнях парковой дорожки:

— Твои эмоции тянутся к нему, я чувствую. Ты из-за него переживаешь? Что-то случилось?

Тут и Александр встал с корточек и застыл рядом с сестрой, вопросительно глядя на свою аньян.

— Не волнуйтесь, — сказала София ласково, обняв обоих детей, и потянула их вниз, к разноцветным мелкам. — У вашего папы все время тяжелые дни, вот я и беспокоюсь. Он устает.

— Ты его любишь, — кивнула Агата, и Александр повторил ее жест со всей серьезностью.

— Да, — ответила София, вкладывая по мелку детям в ладошки. — Конечно, люблю. А давайте нарисуем льва? Знаете, какая у него большая и пушистая грива?..

Императрица отпустила Софию около семи вечера, и по выражению ее лица девушка так и не смогла понять, что произошло за день. Виктория выглядела немного растерянной, но не была ни радостной, ни подавленной, производя впечатление человека, которому только что дали по голове чем-то тяжелым, и он никак не может определиться — то ли упасть в обморок, то ли развернуться и дать сдачи.

Испытывая безумное и очень сильное желание немедленно нырнуть в камин и при этом осознавая, что Арен сейчас вряд ли находится в своей комнате, поэтому подобный поступок будет крайне глупым, София переоделась, и около половины восьмого отправилась в город вместе с зашедшим за ней Вано.

Вагариус вновь был печальным, почти как в их первую встречу, и София невольно подумала: это оттого, что он все понял про нее и императора. Разве мог он не понять, если непосредственно ему поступает информация о том, где находится Арен, даже если браслет связи заблокирован? Последние несколько ночей император провел с Софией — либо в ее комнате, либо в своей, но в любом случае рядом с ней, и Вано должен был это заметить. А теперь он переживал, но ничего не говорил, и за это София была ему благодарна. Она не хотела обсуждать ни с кем свое решение и уж тем более оправдывать Арена за несдержанное слово.

— Знаешь, — вздохнул вдруг Вагариус, подняв глаза к небу, несколько минут назад ставшему светло-лиловым, — император ведь вырос на моих глазах. Я помню его с такого возраста, когда он еще не умел разговаривать, только сидел или лежал на руках у своей матери и внимательно смотрел на все, что его окружало. Он был одновременно и похож, и не похож на Альго.

— Да? — осторожно спросила София. — А почему?

— Арен напоминал Альго внешне — смуглая кожа, карие глаза, темные волосы. Но чем взрослее он становился, тем больше удивлял всех своим поведением. Агата и Александр еще маленькие, поэтому тебе сложно понять, о чем я говорю… Когда Альго становятся подростками — это взрывоопасно. Они вспыльчивы и крикливы, очень несдержанны, и прежде чем они научатся контролировать собственные эмоции, проходит время. К примеру, Аарон с десяти до пятнадцати лет был полнейшим кошмаром. Он и потом периодически вспыхивал и что-нибудь сжигал, если злился, а Арен — никогда. Он был очень любознательным, обожал учиться, мечтал стать охранителем и полагал, что Венец ему не достанется. А если кто-то пытался доказать обратное, Арен хмыкал и отвечал: «Резерв у нас одинаковый, поэтому Венец выберет старшего». То ли он действительно в это верил, то ли просто надеялся. А я надеялся, что принц ошибается. Арен всегда нравился мне больше остальных первых наследников, сильнейших Альго, и мне хотелось, чтобы трон достался ему.

— Не жалеешь? — поинтересовалась София тихо, и Вано покачал головой.

— Нет. Последние восемь лет я смотрел на него и жалел только об одном — у меня не было такого сына. То ли я плохой отец, то ли… ладно. Арен, никогда не желая становиться императором, принял свой долг с честью. В первый год правления он из кожи вон лез, чтобы во всем разобраться, и совещания тогда длились гораздо дольше, чем сейчас. У меня было впечатление, что он вообще не спит, я сочувствовал ему и в то же время — я им гордился. И сейчас горжусь. — Вагариус вздохнул. — Император смог вернуть мне внучку.

София ожидала, что Вано скажет «однако не смог сдержать слово», но он этого не сказал.

— Я жалею о другом, Софи. То, на что вы обрекли друг друга — это тяжело. Каждодневная боль, унижения, постоянная ложь, встречи урывками… Но я понимаю, почему вы это сделали.

— Понимаешь? — прошептала София и улыбнулась сквозь слезы, когда Вано обнял ее и погладил по голове.

— Конечно, понимаю.

С родовой магией у них так ничего и не получилось. Они тренировались у Софии в комнате почти до ночи — Вагариус показывал щит и, взяв девушку за руки, пытался создать его вместе с ней, но София так и не поняла, как это нужно делать.

— Аристократы растут, зная про свою родовую магию с детства, — говорил Вано успокаивающе — он не отчаивался, а продолжал надеяться, что у нее получится щит. — Это знание вливается в них постепенно и естественно, и учить этому толком и не надо, родовая магия просто просыпается в определенный момент времени. Видимо, она проснется и у тебя, когда ты осознаешь, что она у тебя есть.