— Так это и была ведьма? — выпалила я. В самом деле, откуда бы взяться такому существу, как не из неведомых далей?

— Нет, не ведьма. Когда мы задали вопрос, она снова посмотрела на звезды, потом на нас и ответила — Альена…

Мы с Кайхо застыли, как громом пораженные, и снова переглянулись. У него был такой невозможно забавный вид — будто сотня вопросов застряла во рту, — что я невольно улыбнулась.

— Но не может же быть, чтобы… чтобы… — Я не смогла закончить фразу, но Кем-Тиин понял меня и так.

— Это была та, что дала начало роду Сайтор, — негромко произнес он, — нареченному по ее имени.

— Погоди, я что-то не понял, — нахмурился Кайхо, — если ее звали Альеной, как Ленни, то почему Сайтор?

— Потому что мы неверно задали вопрос, — пояснил Кем-Тиин. — Мы спросили — «кто ты?», а не «как твое имя?», и она ответила, как сочла правильным. У нас же не было такого слова, вот мы и решили, что Альена — это имя. Но она не возражала, если ее называли так. Она сказала: в новой жизни стоит назваться иначе.

— А на самом деле…

— …Ее имя было Сайта, я угадал? — перебил Кайхо. — Потому и Сайтор?

— Именно так.

Воцарилась тишина. Я не могла поверить в рассказ среброликого: как это может быть, чтобы живые люди являлись из Запределья, да еще оказывались твоими предками? Кайхо тоже думал о чем-то, сосредоточенно хмуря густые брови, потом вдруг выпалил:

— Кем, ответь честно на пару вопросов, и больше я ни словечка не пророню! Обещаю!

— Я слушаю.

— Скажи, сколько тебе лет, если ты говоришь «мы подошли, мы увидели»? Ты что, помнишь падение звезды?

— Мы помним все, что когда-либо видели, — был ответ.

— То есть ты настолько древний? — неуверенно уточнил Кайхо.

— Не я. Мы, — ответил среброликий, будто это все объясняло. Потом заметил, должно быть, наше недоумение, и добавил: — У моего народа общая память. Это надежнее, чем запоминать и даже записывать что-либо — каждый пересказ искажает детали, и спустя века история предстает совсем не такой, какой была изначально.

— То есть ты… ты как бы помнишь то, что видели и делали твои предки?

— Не совсем. Тот, кого вы называете Кем-Тиин, и есть его предки, — вовсе уж непонятно сказал он.

— Все равно ничего не понял, — пробормотал Кайхо. — Мы тоже говорим о памяти предков, о том, что мы и есть наш род, но я вот не помню, что поделывал мой прадедушка, когда был в моем возрасте!

— Потому что ты человек, юный Завиор, — серьезно сказал Кем-Тиин, — вы рождаетесь и умираете, и память ваша умирает с вами вместе.

— А ваша — нет? Или вы не умираете? — выдал тот новую порцию вопросов.

— Не так, как вы.

— Значит, истории о том, что если со снежного оборотня, как вас называют равнинные, сбить маску, то он рассыплется снежной пылью, правда? — вспомнила я.

— Почти, — кивнул Кем-Тиин, помедлил, кивнул каким-то своим мыслям и произнес: — Я покажу вам, если не испугаетесь…

— Конечно, нет! — тут же выпалил Кайхо. — Я же Завиор!

— А я Сайтор! — фыркнула я. — Покажи, Кем, а то по твоим словам в самом деле ничего не поймешь… Только не говори, что мы еще слишком молодые и глупые!

— Отчего же глупые? — усмехнулся среброликий. — Не каждый взрослый догадается задать правильный вопрос… Смотрите.

С этими словами он коснулся лица — серебряной личины — кончиками затянутых в перчатки пальцев. Мне показалось, будто по металлу пробежали едва заметные белые искорки, но тут же погасли, а Кем-Тиин снял маску…

«Если доживу до старости, буду хвастаться, что видела лицо среброликого», — промелькнуло у меня в голове, но я тут же позабыла об этом. Да и чем бы я стала хвастаться, если… если лица у среброликого не было?

Там, под светлым капюшоном, оказался словно бы сгусток темноты, не плотной, полупрозрачной, как ночное зимнее небо. И точно так же, как в небе, где-то в глубине этой тьмы горели крохотные искры. Может быть, звезды…

— Если я сниму одежду, вы вовсе не узнаете меня, — раздался голос Кем-Тиина: теперь, когда среброликий был лишен даже подобия лица, невозможно было понять, откуда он исходит. — Вы увидите лишь тень. Призрака.

— Значит, это не сказки? — невольно поежившись, спросила я, а Кайхо протянул руку и осторожно потыкал Кем-Тиина пальцем.

— А почему ты тогда на ощупь как человек? — поинтересовался он. — А не как туман? Волшебство?

— Можно сказать и так. Мы можем быть вполне материальными, а можем рассеяться дымкой. Когда-то давно мы такими и были, но потом осознали, что постоянная форма в некоторых случаях очень полезна, — серьезно ответил Кем-Тиин. — Но вот увидеть нас все равно сложно, поэтому мы переняли у людей обычай носить одежду.

— И к той… Альене вы тоже вышли в одежде? — спросила я.

— Нет.

— Как же она вас заметила? По твоему рассказу выходит, что на перевал вы спустились в сумерках, разве нет?

— Она умела многое, — в голосе Кем-Тиина прозвучала усмешка.

— И как ты разговариваешь, если тебе… ну… нечем? — сделал выразительный жест Кайхо.

— А почему ты решил, будто я говорю?

— Но…

— Заткни уши, — предложил среброликий, и мы послушались. — Ну, что скажете?

Голос его по-прежнему был слышен отчетливо, без искажений, словно звучал прямо у меня в голове…

— Так вот как вы говорите между собой! — выпалила я. — Все замечают, что вы понимаете друг друга без слов, и звери вас тоже понимают… Вы просто… ну…

— Общаемся напрямую, — подтвердил Кем-Тиин. — И даже не посредством слов, как с людьми, а… наверно, правильно будет сказать — образами. И так же мы говорили с той Альеной.

— Правильно, вы же не могли знать ее языка! — хлопнул себя по лбу Кайхо. — Тут вон с людьми за перевалом не враз столкуешься, а с кем-то из Запределья и подавно… И она тем более не могла знать здешних наречий, ведь так?

— Не могла, — подтвердил Кем-Тиин. — Но она очень быстро училась. Маска помогала ей.

— Она тоже была волшебная? — с любопытством спросила я.

— Нет. Хотя Альена-первая часто повторяла, что достаточно развитая наука неотличима от волшебства…

— Наука? — недоуменно произнес Кайхо, явно прикидываясь дурачком. Не верилось мне, будто Завиор ничему не обучен!

— Да. О движении звезд, о повадках зверей и птиц, о людях… — Кем-Тиин сделал паузу и договорил: — И о том, как добыть золото из ниоткуда.

Кайхо быстро взглянул на меня, потом сказал:

— Из ниоткуда ничего нельзя получить. Все откуда-то берется. То же золото бывает самородное, а бывает, его еще нужно извлечь из породы. С виду обычные камни, а на самом деле…