— Ты передал эти буквы из сна? — негромко спросил Перельман из-за спины.

— У нас получилось! — Альбина подпрыгнула от радости.

Не обращая внимания на посторонних, Андрей обнял девушку и поцеловал в губы. Они оказались мягкими, пахнущими ромашкой от тонкого слоя прозрачной помады. Девушке надолго запомнился этот поцелуй своего наставника.

— Я знаю, что вы задумали, — вдруг прошептала она, когда Андрей оторвался от нее. — Но вам не нужно это делать. Это бессмысленно.

Андрей не ответил ей, а только улыбался.

Кривокрасов озлобленно взирал на них. Зацепить Андрея почему-то не удавалось, он обрушил гнев на остальных:

— Что у вас за притон? Перельман, у тебя не отделение, а притон ординаторов! А с тобой, Багаева, мы поговорим, когда появишься на кафедре. Хорошенькую она себе учебу устроила! И кого только набирают в университет? Потаскушка…

Пощечина вышла звонкой и хлесткой, словно выстрел из ружья. Свинячье лицо Кривокрасова мотнулось. Не ожидавший такого развития, он рассеянно захлопал глазами. На пунцовой щеке бледнел отпечаток ладони.

— Если вы скажете еще одно слово, я ударю опять, — хладнокровно сказала Альбина. — Вы меня совершенно не знаете, Анатолий Федорович. И если вам кажется, что меня можно безнаказанно оскорблять, то вы ошибаетесь. Может, кто-то и сносит ваше сквернословие, но только не я.

Кривокрасов попятился от нее, запнулся о собственный ботинок и едва не рухнул на пол всей тушей. Альбина пристально смотрела на него, холодная как лед. Андрей поверил, что она может ударить с такой силой, что профессора придется реанимировать.

Так Кривокрасов и сбежал из сомнологического кабинета и отделения, весь красный, с отпечатком ладони на лице.

— Нехорошо так обращаться с научным руководителем, — произнес Перельман, не отрываясь от дисплея. Он сидел в кресле, в котором минуту назад находился Андрей, и листал графики. — А это твоя ЭЭГ во время сна? Невероятно… Это все нужно как следует изучить!

Андрей дотронулся до плеча Альбины:

— Ты можешь оставить нас ненадолго? Это займет несколько минут.

— Андрей Андреевич! Я должна вам кое-что сказать. Это очень важно…

— Альбинка, пять минут, — сказал Андрей.

Девушка отчаянно взглянула на него. Покорно опустила голову, кивнула и вышла в коридор.

Перельман поднялся из кресла.

— А теперь я тебя госпитализирую, — сказал он. — Прямо сейчас.

— Миша, нет.

— Ты ложишься в отделение, мы лечим твою голову, потом ты возвращаешься к работе.

— Нет. У меня мало времени, но я должен многое успеть. — Ему было трудно говорить сквозь накатывающееся головокружение и паралич в правой части лица.

— Посмотри на себя! Да ты едва на ногах держишься!

— Я обязательно вылечусь… когда все закончу.

— Что закончишь?

— Когда я прилечу из Бразилии.

Перельман резко замолчал. Рассеянно взглянул на графики, на раскрытую карту Рио.

— Прилетишь из Бразилии?.. Ты говоришь о девочке? О той девочке из снов? Боже, Андрей!..

— У нее никого нет, кроме меня, на всем свете. И она мне очень дорога… Миша, извини.

— Я должен бежать к главному. Но, Андрей, дождись меня, слышишь?

— Не могу обещать.

Перельман недовольно взглянул на него и ушел. Андрей снял пижаму, надел брюки, сорочку, пиджак.

7

Когда он вышел из сомнологического кабинета, Альбины поблизости не было. На лифте он спустился в неврологию.

Возле поста дежурной толпились сестры, что-то наперебой обсуждая. Без сомнений, инцидент в отделении функциональной диагностики получил широкую огласку, и вовсю строились догадки о том, чем всю ночь занимались в сомнологическом кабинете одинокий невролог и молодая девушка-ординатор.

Когда Андрей приблизился к посту, сестры резко перестали судачить и с таким вниманием уставились в истории болезни и журналы сдачи дежурств, словно жизни пациентов находились в страшной опасности.

Андрей подошел к ним.

— Девчата, — сказал он, — вы меня извините, говорить трудно, — и голова здорово кружится. Насчет того, что произошло там ночью… — Он показал на потолок. — Мы с Альбиной занимались не тем, о чем вы думаете… У меня развивается инсульт, а она снимала мою ЭЭГ, вот и все. Но я, собственно, не поэтому пришел…

Опять придавила сонливость. Андрей крепко зажмурился, перебарывая ее, потом обвел сестер взглядом.

— Я пришел извиниться, что вел себя последнее время как свинья. Знайте, это не со зла. Просто я был болен, немного сходил с ума и поэтому срывался на всех. Пожалуйста, простите меня!

Сестры обескураженно молчали, глядя в пол.

Старшая медсестра Наталья Борисовна, на лице которой не отражалось никаких эмоций, сдержанно ответила за всех:

— Извинения приняты.

— Спасибо. — Он с трудом улыбнулся. — И до свидания. Я должен уехать ненадолго. Но скоро вернусь.

Они расступились перед ним, сгорбленным, с согнутой левой рукой, прижатой к груди, ковыляющим в сторону ординаторской. И сами устыдились того, что о нем подумали.

— Да он болен!

— А все-таки хороший мужик, — вздохнула Аллочка. — Смотри-ка, подошел и извинился. Не каждый может.

— Андрея Ильина я раньше вообще больше всех уважала. Душевный мужик. Я бы за такого замуж не прочь.

— Жалко его. Сгубили, сволочи.

— Закончили слезы лить? — поинтересовалась Наталья Борисовна. — Тогда марш по палатам!

Медсестры рассыпались по отделению.

8

Виза была готова еще вчера. Нужно только заехать на фирму, которая занималась оформлением, и взять загранпаспорт. Андрей отдал его на оформление в тот самый день, когда мачеха отправила Элли в одиночное плавание. Сделал это на всякий случай. Сейчас этот случай настал.

На сберегательной книжке еще до травмы Андрей скопил приличную сумму. На свадьбу. Свадьба не состоялась, но деньги пришлись кстати. Он снял все. Половину сразу обменял на доллары. Рубли пойдут на авиабилеты и разные мелочи вроде такси. Валюта — на оплату отеля в Рио плюс тридцать долларов в час за индивидуального русскоязычного гида на своем автомобиле. Андрей уже договорился насчет гида в одном из турагентств, и ему дали телефон некой Елены Осиповой, которой нужно сообщить время прилета, чтобы она встретила его в аэропорту. Все было готово. Оставалось забронировать билеты.

— Мне нужен рейс до Рио-де-Жанейро на сегодня, — объяснил он оператору-девушке. — Цена не интересует, важно прилететь как можно быстрее.

— Туда и обратно?

— Нет, пока только в одну сторону.