Но кроме ордена патриарх хотел получить к юбилею ещё один подарок — дачу, утверждает Е. Жирнов. Собственно, одна дача — в Одессе — у Алексия I уже была. Но государственному деятелю такого уровня полагалась ещё и подмосковная. О чём святейший намекнул опекавшему церковь Карпову, а тот, как положено, доложил о просьбе в правительство. Но очередь чиновников за дачами оказалась слишком длинной. Выделить дачу в аренду патриарху обязали Мосгорисполком, но после долгих проволочек и отписок его глава Яснов объявил, что подходящих дач у Москвы нет. Затем несколько месяцев искало дачу для патриарха хозяйственное управление Совмина. И вновь безрезультатно. Дач не хватало для умножавшегося с огромной скоростью советского чиновничества.

Патриарх (вероятно, с помощью верного Остапова) подготовил свой вариант решения проблемы: «На станции Киевской ж. д. Переделкино имеется церковь XV века, в основной своей части сохранившаяся в первоначальном виде; причём сохранились и некоторые предметы церковного обихода, примерно XV–XVI веков. В настоящее время в церкви реставрирована живопись, отремонтировано калориферное отопление, и при условии некоторых доделок она будет в прекрасном состоянии. Остатки усадьбы, расположенной в непосредственной близости к церкви и принадлежавшей в XVI веке боярам Колычевым, к роду которых принадлежал известный московский митрополит Филипп, в своё время обличавший Иоанна Грозного за его преступления и за то низложенный и отправленный царём в ссылку, где он был по приказу Грозного задушен Малютой Скуратовым, — представляют из себя следующее: въезд, украшенный двумя небольшими обелисками и четырьмя фигурами львов; над заложенными сейчас воротами — терем, состоящий из четырёх покоев, в которых и были в своё время келии митрополита Филиппа… Устройство на этой территории летней дачи для патриарха было бы очень удобно ввиду наличия действующей исторической церкви и возможности привести в порядок сохранившийся терем митрополита Филиппа, имеющий довольно значительную площадь: не менее 90 кв. м…

Если передача этого участка патриархии вообще возможна, то я усердно прошу Совет оказать в этом содействие».

«Совет полагает, — писал Карпов в докладе в правительство, — что хозяйственному управлению Совета министров СССР действительно затруднительно выделить в пользование патриарха зимнюю дачу, но в то же время было бы необходимо ко дню 75-летия со дня рождения патриарха (9 ноября с. г.) хотя бы в принципе решить вопрос о даче, т. к. патриарх часто спрашивает меня (и лично, и через своих сотрудников) о том, в каком состоянии находится вопрос о предоставлении дома в Переделкине; и я, затрудняюсь дать какой-либо другой ответ, всё время заявляю, что вопрос изучается».

Верный своей тактике кроткого давления патриарх пошёл на некоторое сокращение контактов с председателем Совета по делам РПЦ. Как опытный аппаратчик, Карпов почувствовал покачивание кресла под собой: не сумел наладить отношения с важным подопечным. И занялся выполнением его пожеланий с удвоенным усердием. В одной из бумаг Совета появилось упоминание о слабом здоровье Алексия; об этом же говорилось и в докладе Сталину: «Заболевание патриарха, обезображивающий артрит… вынуждает его уделять много времени своему лечению, для чего только в 1951 году он три раза выезжал для лечения в Цхалтубо, Тбилиси, и на свою дачу в Одессу. По словам лечащего его профессора Соколова С. Н., заболевание носит серьёзный характер, является неизлечимым и в конце концов приведёт к поражению обеих ног».

Следует отметить, что Алексий I эту дачу всё же получил, более того, он стал единственным иерархом РПЦ, награждённым четырьмя орденами Трудового Красного Знамени. Первым орденом в 1946 году, вторым 8 ноября 1952 года, третьим — 8 ноября 1962 года — к 85-летию, а четвёртым — 6 ноября 1967 года в ознаменование 90-летия со дня рождения.

Известно, что 23 августа 1946 года, при вручении ему Председателем Президиума Верховного Совета СССР Н. Шверником первого ордена, патриарх сказал такие слова: «Позвольте мне, глубокоуважаемый Николай Михайлович, в Вашем лице благодарить Верховный Совет нашего Союза и Правительство во главе с нашим великим вождём Иосифом Виссарионовичем Сталиным за высокое внимание ко мне, выразившееся в пожаловании мне ордена Трудового Красного Знамени».

8

Из писем Патриарха Московского и Всея Руси Алексия I председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпову 6 ноября 1946 года:

«Между нами давно установились самые добрые отношения, но настоящий случай Вашего исключительного сердечного отношения и участия ко мне лично привязал меня к Вам навсегда и я вечно буду хранить в сердце не только самую глубокую Вам благодарность и уважение, но и ничем неизгладимую любовь. Поздравляю Вас с нашим общим всенародным праздником. Желаю Вам здоровья, благополучия, радости личной, семейной и счастья видеть сказочное возрождение нашей Родины, окрыленное творческим гением нашего мудрого и дорогого Вождя».

4 февраля 1947 года:

«Меня глубоко тронуло Ваше сердечное поздравление с знаменательным днём двухлетия нашего церковного торжества, а также та характеристика, которую Вы дали нашему церковному положению в настоящее время. Если это положение является устойчивым и расширяющим, то мы обязаны этим мощной поддержке со стороны Нашего Правительства, Глава которого наш великий Вождь Иосиф Виссарионович, с таким доверием и с таким участием относится к нам и ко всей церковной работе в нашем Союзе. Его непосредственным помощником в этом деле и проводником его взглядов являетесь Вы, дорогой Георгий Григорьевич, которому Он доверил возглавление Совета по делам Русской Православной Церкви, этого, по моему, и не только по моему глубокому убеждению, основанному на опыте, благодетельного для Церкви учреждения, благодаря которому сделано уже столько много для нашей Церкви. Этому, несомненно, в огромной мере способствует Ваше личное сердечное и внимательное отношение к делу церковному и ко мне, с кем Вам приходится непосредственно и постоянно сноситься по всяким вопросам. В этой уверенности я ещё раз с самым искренним и сердечным чувством выражаю Вам мою горячую признательность».

26 февраля 1947 года:

«Надеюсь, мою телеграмму благодарственную в ответ на Вашу Вы получили. Ещё раз сердечно благодарю Вас за внимание и за прекрасный дар — великолепную парчу, из которой выйдет очень нарядное облачение. В этом году именины случились на 1-й неделе, а потому не было приёма и даже литургии не было, т. к. она не положена в Посту.

Посылаю Вам — быть может, на свободе прочтёте — письмо отца Сокаля и два рапорта из Китая. По миновании надобности пришлите их при случае.

Сегодня улетели в Париж митрополит Серафим и игумен Серафим Родионов; не знаю, когда разрешится вопрос с визами для остальных трёх членов делегации. Сегодня они отправились до конца недели в Лавру.

Моя сестра Вам посылает прилагаемую коробку конфет и просит передать Вам большой привет с пожеланием скорейшего выздоровления.

Надеюсь скоро увидеться с Вами — выздоровевшим и окрепшим».

15 апреля 1947 года:

«Радуюсь Вашему выздоровлению и выходу на работу, причём желаю Вам осторожности в этой работе на первых порах в особенности.