Несколько птиц искали пищу в мелких водоемах, оставшихся на берегу после отлива. Пронзительные птичьи крики оглашали воздух.

Нам повезло, что сейчас отлив. Море, пенившееся под нами, поднималось всего лишь на высоту фута, не выше. «Черная лилия» сдвинулась с места. Судно уже оседало на берегу. Холод здесь царил такой, что я то и дело дышала на пальцы.

Я помогла Дэниелу перелезть через сломанный планшир. Он спрыгнул в мелкую воду. Покачнулся и упал на одно колено. Голову Марджан мотнуло назад. Я спрыгнула следом. Холод ледяной воды пронзил, как клинок.

– Нужно ее согреть, – сказала я Дэниелу и побежала вперед, чтобы найти хворост для костра. Дыхание Марджан еле-еле вырывалось из груди. Ее веки опускались сами собой. Я понимала: похоже, мы ничем не сумеем ей помочь, но в наших силах облегчить ее страдания.

Я плюхнулась коленями на мокрый песок и выругалась. Нас вынесло на берег за много миль от бухты, куда я отправила Перл. Абран убит. Перл неизвестно где. Нет, не так мы должны были сюда прибыть, совсем не так…

В голове звенело. Я часто моргала. Может, тогда берег перестанет качаться? Возвышавшиеся впереди скалы плыли, будто на волнах. Обычные звуки раздавались так громко и пронзительно, что пугали меня. Даже солнечный свет казался слишком ярким. «Успокойся, – велела я себе. – Решай проблемы по мере их поступления».

Я собрала кое-какой хворост. Уэйн пошел следом за мной, высматривая что-нибудь, пригодное для растопки. Ветер вздымал песок, летевший мне в глаза. Я прищурилась. В такую погоду нелегко будет развести огонь. Я ножом соскребла с камней лишайник и распихала по карманам.

Окинула взглядом берег. Посмотрела на восток, на запад. Ни Перл, ни каноэ. Казалось бы, не увидев его разбившимся о камни или одиноко качающимся на волнах, я должна была воспрянуть духом. Но бездна страха внутри все росла и росла. Хотелось бросить всех и бежать на поиски Перл.

«Возьми себя в руки и спокойно подумай над планом, – сказала я себе. – Первым делом необходимо определить, где ты находишься».

Да, без помощи тут не обойтись. Я постаралась сосредоточиться на поисках хвороста.

Дэниел осторожно уложил Марджан на песок в небольшой низине. Помог ей прислониться к высокому черному камню. С одной стороны низину защищал от ветра ствол упавшего дерева, с другой – колючий кустарник. Томас осторожно опустился на песок рядом с Марджан и вытянул раненую ногу.

Я сложила возле них рюкзаки и хворост. Открыла один рюкзак и стала искать спички. Дэниел снял с Марджан рубашку, осторожно отлепив ткань от раны на плече. Глаза Марджан были закрыты. Она даже не поморщилась. Марджан уже уходила и от физической боли, и от нас.

Я опустилась возле нее на колени и сложила хворост пирамидкой. Запихнула в пространство между ветками мох и сухие листья. Первые три спички слишком сильно отсырели и не загорелись, зато вспыхнула четвертая. Я прикрыла ее ладонями и подула на лишайник, чтобы огонь перешел на дерево.

Дэниел разорвал рубашку Марджан на две половины и обернул вокруг раны вместо бинта. Я стала снимать куртку, чтобы уложить на нее Марджан, но Дэниел сказал:

– Не надо. Мне не холодно.

Он стянул свою куртку и завернул в нее Марджан. «Врешь», – подумала я.

По бедру Марджан стекала пульсирующая струйка свежей крови. Я стала осторожно ощупывать ее бок. Марджан поморщилась и отпрянула. Ее лицо побледнело и стало похоже на старинный пожелтевший фарфор. Я нащупала неровный край сломанной стрелы, застрявшей у Марджан над бедром. А я думала, кровь идет только из раны у нее на плече.

– У нее над бедром застрял наконечник стрелы, – шепотом сообщила я Дэниелу, надеясь, что Марджан не услышит. – Видно, древко отломилось, когда она упала с штормтрапа.

– Неудивительно, что она потеряла столько крови, – пробормотал Дэниел, устало потирая лицо. – Устрой ее поудобнее, а мы с Уэйном осмотрим корабль, пока его волны не разбили. Вдруг найдем что-нибудь полезное.

Марджан повернула ко мне голову и попыталась что-то сказать. Но ее горло судорожно сжималось. Она никак не могла сглотнуть. Я поднесла к ее губам бутылку воды. Марджан отпила маленький глоток.

– Перл… – наконец выговорила она.

Грудь сжало стальным обручем.

– Ее здесь нет, – ответила я. – Мы потеряли друг друга.

Рядом с нами, перекликаясь, взлетели две птицы. Их пронзительные призывы разносились в спокойном сером небе.

Марджан потянулась, схватила меня за руку и стиснула ее.

– Делай… невозможное… – прошептала она.

Я кивнула, стараясь сдержать бушевавшую внутри бурю эмоций. Я чувствовала себя одним из обломков «Седны», выброшенным на камни и разбившимся в мелкие щепки. Теперь они все пойдут на дно и никогда больше не станут единым целым.

– Похороните меня в море, – попросила Марджан. – Хочу быть вместе со всеми.

Я вспомнила, как Марджан нашла тело своей дочери, застрявшей в затонувшем доме. Что случилось с девочкой? Запуталась в занавесках в гостиной? Завернула в ванную без окон и не сумела выплыть? Я представила, как Марджан переворачивает дочь. Облако ее волос окутывает их обеих, и вот она видит лицо девочки.

Я подумала о постоянных миграциях. Один раз проходила мимо младенца, сосавшего молоко из груди только что погибшей матери. Каково это – жить в эпоху без четко обозначенных могил?

Но я кивнула и сжала ее руку.

Ресницы Марджан дрогнули, губы зашевелились, произнося призрачные слова, которые я не в силах была разобрать. Она потянулась ко мне в последний раз. Я погладила ее по руке. Ее темные глаза встретились с моими, но я не могла понять, что означает ее взгляд. Я высматривала в нем осуждение, но прочла только что-то, похожее на задумчивость, будто она силилась вспомнить собственное имя. Второй рукой Марджан стиснула ожерелье. Пальцы пробежали по всем четырем бусинам.

За моей спиной послышались шаги.

– Вот, нашли одеяла, – объявил Дэниел, но тут же осекся.

Внезапно стало тихо. Дэниел уронил охапку шерстяных одеял рядом со мной. Веки Марджан затрепетали, и глаза закрылись. Рука выпустила ожерелье и упала на колени. Пальцы, сжимавшие мою кисть, обмякли.

Я наклонилась к Марджан и убрала волосы с ее лица. Кожа у нее была на удивление мягкая, несмотря на годы, проведенные на корабле. Я хотела прошептать «прощай», но не могла произнести ни слова. Не в силах была заговорить. Не хотела слышать собственный голос. Я жаждала услышать мелодичный голос Марджан. Мне не хватало ее слов.

В груди разрасталась тяжелая мгла. Она расползалась по всему телу, окутывала руки и ноги. Я села на пятки и устремила взгляд на море. Над водой, оставшейся после отлива, склонилась птица. В ее клюве извивалось что-то живое.

Дэниел с Уэйном выудили из груды обломков «Черной лилии» дверь и уложили на нее тело Марджан. Подальше от берега я отыскала в траве какие-то маленькие фиолетовые цветы. Собрала букет и вложила ей в руки. Намочила в морской воде кусок ткани и смыла с ее тела кровь. Марджан лежала бледная, холодная и влажная, будто цветок, распустившийся под водой.