— Да, сэр! — Я думал, что это был один из охранников. Она напугала меня и смотрела на меня, улыбаясь. — О, это вы! Прошу прощения, я думал, что это кто-то из охранников. Вы пришли для теста, не так ли?

— Да, через пару часов я вернусь с человеком и нужным оборудованием. Хочу, чтобы ты был готов.

— Хорошо, большое спасибо.

Штаб-сержант Мэри ушла. Я совершил ритуальное омовение и смог втайне от охранников помолиться, не помню, сделал я это формально или неформально. «О боже! Сейчас мне нужна Твоя помощь, как никогда. Прошу, покажи им, что я говорю правду. Прошу, пусть эти безжалостные люди не навредят мне. Прошу. Прошу!» После этой молитвы я занялся чем-то вроде йоги. До этого я никогда не пробовал медитировать, но теперь я сел на кровать, положил руки на бедра и представил, что мое тело присоединено к детектору лжи.

— Ты совершал какие-то преступления против Соединенных Штатов? — спросил я себя.

— Нет.

Неужели я пройду? Пошли они к черту! Я не сделал ничего плохого, почему я должен волноваться? Они злые! И затем я подумал: «Нет, они не злые, защищать свою родину — это их право. Они хорошие люди! Очень хорошие!» И затем снова: «К черту их! Я им ничего не должен. Они пытали меня, они должны мне!» Я занимался йогой, продумывая все возможные вопросы.

— То, что ты рассказал про Ахмеда Лаабиди, правда?

— Нет.

А это большая проблема, потому что сержант Шэлли сказал: «Когда мы поймаем тебя на лжи, ты почувствуешь наш гнев». К черту его и «капитана Коллинза». Я не буду лгать, чтобы угодить им и разрушить свою собственную жизнь. Ни за что. Я расскажу правду, несмотря ни на что. Но что, если я провалю тест, даже отвечая правдиво? Хорошо! Без проблем, я буду лгать. Но что, если на детекторе лжи вскроется новая ложь? Тогда я точно окажусь в тупике. Только Бог может помочь мне: мое положение слишком серьезное, а американцы безумны. Не переживай об этом, просто пройди тест, и все будет в порядке. Я так часто пользовался туалетом, что мне казалось, что мои почки скоро откажут.

Дверной звонок прозвенел, и штаб-сержант Мэри стремительно прошла в камеру с экспертом по детектору лжи. Это был невысокий белый мужчина слегка за 40, с такими седыми волосами, что он был прекрасной кандидатурой для того, чтобы быть контрактником Министерства обороны.

— Меня зовут Джон Смит. Приятно познакомиться.

— Приятно познакомиться, — сказал я, пожав его руку. Я понимал, что это не его настоящее имя. Он, к своей неудаче, выбрал одно из самых распространенных имен, и даже я о нем знал. Но мне было все равно. В конце концов, кто из следователей никогда не обманывает? Он с таким же успехом мог представиться Грязнулей Джо, и ничего не поменялось бы. — Сегодня вы будете работать со мной. Как вы себя чувствуете?

— Я очень сильно нервничаю, — ответил я.

— Отлично. Так и должно быть. Не люблю расслабленных заключенных. Дайте минуту, мне нужно установить оборудование.

Вообще-то штаб-сержант Мэри и я помогали ему устанавливать его же оборудование. Он жаловался, что здание недостаточно устойчивое, и он переживал из-за вибраций, так что ему понадобилось много времени, чтобы решить, куда установить аппарат. Мы остановили выбор на углу вне моей камеры. Жесткое пластиковое кресло приставили к столу, и мне сказали сесть лицом к толстой белой деревянной стене так близко, что она почти прикасалась к моему носу.

— Теперь я хочу, чтобы во время нашего разговора ты смотрел только на меня. — Джон Смит не выглядел как злобный следователь. Я думаю, он был скептичным, но справедливым.

— Вы когда-нибудь до этого проходили тест на детекторе лжи?

— Да.

— Значит, вы понимаете, как все будет проходить и как работает тест?

— Полагаю, что да.

Но Джон все равно начал длительное объяснение. Я заметил, что по потолку ползет муравей, а затем и много других муравьев, идущих за ним и перед ним. Я научился следовать за муравьями в мавританской секретной тюрьме, наблюдая за ними, пока они не оставят камеру и меня одного. Я наблюдал, как этот муравей карабкается, занимается своими делами и не осознает всей драмы, происходящей прямо перед его глазами. Я утопил себя в его мире и упустил многое из того, что говорил эксперт. Я очень нервничал, но я принял это как первую хорошую примету за утро. Я думал, стоит ли мне сфокусироваться только на муравье, на вопросы отвечать, не задумываясь.

Джон предупредил меня, что, если я собирался лгать ему, мне лучше оставить эту идею и говорить только правду, чтобы пройти тест. Он знал о моем тревожном состоянии. Он знал, что я боюсь «капитана Коллинза» и его приспешников, включая египтянина и иорданца, и он пользовался этим, говоря, что доложит о результатах «капитану Коллинзу». Штаб-сержант Мэри рассказала мне, что «капитан Коллинз» решил не приходить, чтобы не испортить результаты теста своим присутствием. Как сказала Мэри, он видел себя «источником авторитета». У меня было ощущение, что его коллеги, которые знали о его предыдущих деяниях, решили, что ему лучше не приходить. Но на самом деле он следил за всем процессом через щель в черной пластиковой ширме, которая разделяла зону для заключенных и зону для охранников. Он было достаточно неуклюж: в течение всего времени проведения теста я слышал шуршание пластика. Позднее я узнал, что мастер Джедай и мастер Люк тоже наблюдали.

Джон рассказал, что вопросы будут задаваться в случайном порядке и что его ноутбук будет выдавать их, как ему захочется. В действительности же программисты говорят о псевдослучайных числах, потому что произвести истинный случайный порядок не так легко, как может показаться на первый взгляд. Но его вопросы были совсем не случайными. Меня просили ответить на два типа вопросов: относящихся к делу и не относящихся к делу. Основная цель вопросов, не относящихся к делу, была в том, чтобы «откалибровать» меня и оборудование.

«Вы носите обувь?»

«Ваше имя Мохаммед?»

«Вы сидите на стуле?»

«Вы космонавт?»

«Вы когда-нибудь списывали на контрольных?» Я ответил: «Да». Я вспомнил время, когда сильно разочаровался в учителе и его предмете и решил совсем не посещать его занятия. В итоге мне пришлось в спешке учить предмет, и я приносил учебник на контрольную, потому что не мог самостоятельно ответить ни на один вопрос.

Джон решил немного поругать меня. Он рассказал, что ни разу в своей жизни не списывал и что ненавидит тех, кто списывает, чтобы получить то место в обществе, которое они не заслуживают. Я пытался объяснить ему, что на большинстве предметов нам разрешали пользоваться учебниками во время контрольных, потому что именно так мы бы и сделали в реальной жизни. Но некоторые учителя запрещали пользоваться этой возможностью. Но никакое обеление себя не могло сделать так, чтобы Джон проявил ко мне больше симпатии или позволил сделать перерыв. Штаб-сержант Мэри смотрела на меня и улыбалась. Позже она рассказала, что тоже списывала, когда училась в колледже.