— Странно, — сказал тихо Яшка, — рысь в кустах, а не на дереве. Или подранена она, или…

Он шагнул вперед, вытянув перед собой руки. Из кустов послышалось предостерегающее рычание, но рысь своего убежища не покинула.

— Тихо, тихо, — сказал Яшка умиротворяющим тоном, продвигаясь медленно и неслышно по пушистому мху. — Не рычи, сучка рыжая…

Рысь приподнялась из-за кустов, легко их перепрыгнула и остановилась, оскалив клыки. Противники грозно смотрели друг другу в глаза, словно пытаясь оценить возможности друг друга. Первой не выдержала рысь. Она вся сжалась, напряглась и сделала резкий, нацеленный прыжок. Ее глаза, полные ярости, налились кровью, а из оскаленной пасти закапала слюна, когда Яшка увернулся от броска зверя и схватил его за горло. Та захрипела. Тогда он с силой бросил её оземь и наступил на горло подошвой сапога.

— У тебя была возможность уйти, кошка драная, — хрипло и чуть слышно сказал победитель, глядя в округлившиеся глаза умирающей, где злоба сменилась предсмертной тоской. — Ты сама сделала свой выбор, шалава, и потому прощай!

Пару раз дернувшись, рысь затихла, испустив дух.

Яшка отошел от мертвого зверя, вытер с лица пот и обернулся. Степана Калачева рядом не было.

— Эй, попутчик, где ты? — крикнул Яшка встревоженно. — Выходи, если спрятался, опасность уже позади!

Не услышав ответа, он занервничал.

— Степан, выходи! Нашел время в прятки дурачиться.

И на этот окрик ответа не последовало. Тогда Хромой сорвался с места и стал бегать кругами в поисках исчезнувшего, нашептывая под нос ругательства:

— Где ж ты есть, мать твою? Не сквозь землю же провалился?

«Сквозь землю? А это мысль! — подумал он, немного успокоившись и осмотревшись. — А может, Степан действительно провалился в какую-нибудь яму, каковых в дикой тайге видимо-невидимо?» И Яшка продолжил поиски, приблизительно определив место, где стоял Калачев во время схватки с рысью, и осматривая отсюда местность метр за метром.

Вскоре его тщательные поиски увенчались успехом. Степан лежал в расщелине на снегу, который не успел растаять, хотя была уже середина лета. Сосредоточившись и призвав на помощь природную смекалку, Яшка быстро сообразил, как вызволить товарища — лишь бы тот оказался цел и невредим и помог бы самому себе выбраться из ловушки, в которую угодил.

Отыскав длинную сухую и сучкастую жердину, Хромой поднес ее к расщелине и осторожно опустил вниз.

— Эй, Степаха? — крикнул он. — Как ты там, сможешь выбраться или за тобой спуститься?

— Ничего, я в порядке, — откликнулся Калачев еле слышно. — Вот только ногу потянул, но перелома вроде нет.

— А как тебя угораздило сюда провалиться?

— Не помню. Когда ты с рысью сцепился, я чуть в сторону отошел и вот… Сам видишь.

— Ладно, за жердину цепляйся да покрепче держись!

— Обожди, не один здесь я, — прокричал Степан уже громче. — Тут еще кто-то метрах в трех от меня.

— Если мертвяк, то пусть там и остается. А ты посмотри — нет ли с ним рядом ножа, винтовки, ружья или чего-нибудь, что могло бы нам пригодиться.

— Вещмешок есть, больше ничего! — закричал Степан. — Я его возьму и буду выбираться.

Извлечь бедолагу из расщелины оказалось не так-то просто. Калачев несколько раз срывался вниз, когда до поверхности оставалось совсем немного. В конце концов Яшке удалось довести «спасательную операцию» до конца.

Уложив Степана на траву, он насобирал сухих веток и торопливо развел возле него костер.

— Как ты? — спросил он, заметив, что Калачев дрожит, как в лихорадке.

— Терпимо, только замерз очень.

— Руки-ноги целы?

— Вроде да…

Яшка ощупал Калачева и, убедившись, что тот цел, облегченно вздохнул. Развязав вещмешок мертвеца, он усмехнулся:

— Я так и думал, что это Ржавый, — сказал он. — Наш вещмешок-то. Только продуктов в нем значительно поубавилось.

Услышав неожиданную весть, Степан присел и с недоумением посмотрел на Яшку:

— Ты уверен?

— Даже больше чем, — ответил Яшка, вываливая содержимое вещмешка на траву. — Вот мой компас, а вот табачок в кисете.

— Тогда его надо вытащить из расщелины и похоронить.

— Еще чего не хватало. Он сам нашел себе могилу. А мы сейчас перекусим тушеночкой и, если не возражаешь, дальше двинем…

Они уселись у костра. Калачев быстро отогрелся и воспрял духом, с усмешкой вспоминая подробности происшествия.

— Послушай, а для чего ты Ржавого взял? — спросил он, посмотрев на Яшку.

— Это вообще Горовой предложил. Для достоверности…

— Чтобы думали, что мы на «консервы» прихватили Ржавого?

— Именно так, — улыбнулся Яшка.

— Наверное, потому Ржавый и убежал из нашей компашки, — предположил Степан.

— Наверное, — пожал плечами Яшка. — Теперь уже об этом никто никогда не узнает.

Перекусив, покурив и отдохнув, беглецы продолжили свой нелегкий путь по тайге.

— Потерпи, Степаха, до жилья уже немного идти остается, — подбадривал Калачева Яшка, шагая вперед. — Я рысь давеча внимательно осмотрел и увидел рану у нее на бедре.

— Рану? Какую? — удивился Степан.

— Ясно какую, огнестрельную.

— Так зверюга была подранком?

— Так точно… Вот потому она на нас и набросилась.

— Ну а как ты связываешь кошачью рану с близостью жилья?

— Охотники их глухих таежных сел далеко в лес не забредают. Зверья, как правило, и рядом с поселками навалом и нет нужды за ними в дебри забираться!

— Так, значит, нашим приключениям подходит конец? — обрадовался Степан.

— Возможно, если мы выйдем именно на тот поселок, к которому и направлялись, — отозвался Яшка, ускоряя шаг.

Пришлый он и есть пришлый. Любой приехавший из дальних краев тут же получал этот ярлык и жил с ним долгие годы.

Васька Носов появился в поселке перед самой войной, и на то имелись свои причины. Он уже был не такой, как раньше, — осунулся, сгорбился, щеки ввалились. От прежнего Купца, деятельного, изворотливого и жизнелюбивого, не осталось и следа. И всему виной болезнь, которая подтачивала его силы и не поддавалась лечению.

Впервые он почувствовал странное недомогание еще в Тамбове. Обокравший его Аркашка Косогоров неожиданно нашел Ваську в городе и вернул все украденные деньги. Сделал он это не по доброте душевной и отнюдь не от угрызений совести. Просто Фома Бортко, страховавший «Артиста» в поезде, признал в «терпиле» авторитетного вора по кличке Купец.