– Куда ни придешь – разуйся, – учит тетя Полина. – Женщина у нас занятая, каково ей полы от грязи мыть? За правило возьмешь себе такое – разуваться, будут тебя люди уважать, хорошим человеком считать. За что ты женщину шапоклякой обозвала? У нее сын, оказывается, в океане.

– Я хочу, чтобы он утонул, – радостно говорит Маша. – Тогда Шапокляк заплачет, и у нее растает в сердце лед. Мне бабушка говорила, что, когда человек плачет, он становится добрей.

– Человек добрый от добра, а не от слез.

– Я понимаю, – говорит Маша. – Сладкий от сахара, соленый от соли. Добрый от добра. Мне так не нравится. Мне нравится наоборот.

– Иди лучше, я тебя молочком попою с коврижкой медовой.

– Мне нельзя молоко, – говорит Маша. – У меня аллергия. Дайте мне коврижку с пепси-колой.

– У меня такого нет, – теряется тетя Полина.

– Я вас научу, – говорит Маша. – Берете пустую бутылку и наливаете чаю.

– Обманывать… вроде бы как и нехорошо, – улыбается тетя Полина.

– Обманывать интересно! – горячо говорит Маша. – Хотите, я вас обману?

– Ну? – неуверенно говорит тетя Полина.

– Моя мама – колдунья. Она скоро всех превратит в белых мышей.

– Ой! – пугается тетя Полина. – Не пугай.

– Видите, как интересно! От страшного всегда интересно.

Прабабушка стоит под часами, на которых уже половина четвертого, она ловит такси.

Маша спит в чистой постели, а в прихожей теплые вязаные носки надевает дедушка. Тетя Полина проводит его в комнату, и они смотрят на Машу, а потом садятся и пьют чай из блюдечек.

– Я всегда хотел, – говорит дедушка, – три вещи. Заглянуть в сон Машки, чай пить только из блюдечек и носить толстые носки. Вы – исполнительница желаний?

Тетя Полина смущенно покачала головой.

Звонок в дверь был резкий и настойчивый. Они вскочили – оба в толстых носках, – дедушка и тетя Полина как будто чего-то испугались.

В квартиру вошла прабабушка.

– Ты должен был мне привести девочку к двум, сейчас уже пять. Я не знала, что и думать. В библиотеке мне дали ваш адрес. – Взгляд в сторону тети Полины невежлив.

– Попейте с нами чайку! – предлагает тетя Полина.

– Там такси, – сказала прабабушка. – Бери ребенка.

Дедушка покорно идет в комнату.

– Давно у вас это? – строго спрашивает прабабушка тетю Полину.

– Что? – не понимает та.

– Чай… Носки… Все!

– Давно, – говорит тетя Полина, – смолоду.

– Я не посмотрю, что он дед. Ты поедешь с нами, – говорит она строго дедушке.

И вот они уже дома.

– Твоя версия, что ты первый раз видел эту женщину на конференции, не выдерживает никакой критики, – говорит дедушке прабабушка. – Откуда у нее носки твоего размера?

– Ох! – говорит дедушка.

– Пуговицы на рубашке расстегнуты, блюдце на растопыренных пальцах, как у какого-нибудь мытищинского лавочника. Ты бы это видел! – это прабабка объясняет прадеду.

– Дусечка! – говорит он. – Мальчик уже вырос… Может, это не наше дело, с кем он… пьет чай?

– А чье? – вопрошает прабабка. – Знаешь, просто хочется взять ремень. Я не ханжа. Но как ты посмел взять к ней ребенка?

Рассерженная прабабушка уходит, прадед плетется следом. Маша обнимает дедушку:

– Попало нам?

– Попало, – смеется дед.

– Будем ходить дома в носках? – спрашивает Маша тихо.

– Будем, – шепчет дед.

– Будем чай пить из блюдца?

– Будем, – отвечает дедушка.

А потом была ночь, в которую папа и мама просыпались часто-часто, чтоб не переспать другого.

Светились стрелки будильника, и то одна, то другая сонная голова смотрели в его сторону.

Мама встает раньше и, крадучись, схватив в охапку вещи, скрывается в ванной.

Умывается тоненькой бесшумной струйкой воды.

Папа одним глазом проследил за нею. Тоже взял в охапку вещи. Одевается в лифте, нажав на кнопку «стоп».

Мама обнаружила отсутствие папы и, чуть не заплакав от злости, стала звонить.

– Скажите, карантин не сняли? – елейным голосом спрашивает мама.

– Быстрые очень! – отвечает ей неприветливый голос.

Мама вздыхает, начинает одеваться и кричит в комнату Маши:

– Марья! Вставай! Слышишь, горе мое?

Двор метет молодой дворник, он метет и бормочет песню.

Мама тащит за руку Машку, подбегает к нему и чмокает его в щеку.

– Привет! – говорит дворник.

– Ты сдавал зачет? – спрашивает мама.

– Завтра, – отвечает дворник.

– Хочешь, поспособствую?

– Бесполезняк, – говорит дворник. – У дока на меня идиосинкразия.

– А меня он обожает.

– Ха, – смеется дворник. – Он же бабник!

– Побудь денек с моей Машкой, а я тебе устрою зачет.

Маша стоит рядом и молчит.

– С ней никаких хлопот, – говорит мама. – Приглядывай и покорми чем Бог послал. А во второй половине дня кто-то из нас ее заберет.

– Кто? – спрашивает дворник.

– Ну кто-нибудь, – говорит мама. – Нас же много.

– А насчет зачета – верняк?

– Как то, что я стою перед тобой.

– Он с тебя многое стребует, – задумчиво говорит дворник. – Он такой.

– А я ж обманщица, – смеется мама. – С меня как с гуся.

И она умчалась, но спохватилась, вернулась, поцеловала Машку и сказала ей строго:

– Слушайся дядю Петю.

Маша вздохнула и посмотрела на него скептически.

– Ну что, – говорит дворник Маше, когда они проводили глазами такси, в которое почти на полном ходу вскочила мама, – будем мести улицу или плюнем?

– Плюнем и будем мести, – отвечает Маша и решительно берется за метлу. – Я вырасту дворником, – говорит она.

– Тебе родители не дадут, – отвечает дворник.

– А я всех обману! – объясняет Маша.

– Ну разве что, – соглашается дворник.

Они идут и метут, идут и метут. Дворник мурлычет песню, Маша прислушалась и начинает ему подпевать, но поет она про свое:

У листьев красивые зубчики,

А кто-то бросил на землю окурок.

У скамеек утиные лапы.

А крыльев нету…

Воробей быстрей человека,