Мама замолкает. Папа закрывает в ванной воду.

– Справка у Машки в карманчике, – чеканит уже совсем одетая мама. – Я ушла.

И она мгновенно исчезает.

– Эй! – кричит папа, выбегая из ванной. – Ты куда?

Папа с Машей приступом берут автобус. Папа с Машей на руках стоит на передней площадке. Шум, давка.

– Уступите человеку место!

– Не видите: папаша с ребенком.

– Парень! Давай свою, у меня одно колено свободно! – предлагает папе молодой человек с мальчишкой на руках.

Папа с готовностью передает Машку через головы.

– А вот это неразумно! – шепчет ему чиновничьего вида дама. – Неизвестно, в каком контакте тот мальчик!

– Отдайте ребенка! – пугается папа. – Нам сходить!

Машку возвращают папе таким же образом, и хоть сходить им еще не надо, но раз уже так получилось, они выскакивают на одну остановку раньше.

– Ура! – кричит Маша. – Будем гулять прогулкой!

– Так не говорят, – объясняет папа.

– Нет, говорят! – упорствует Маша.

– Не люблю упрямых девочек, – говорит папа. – Мы гуляем пешком.

– Пешком-мешком, – отвечает Маша.

Папа достает газету и на ходу ее развертывает.

– Пап! – говорит девочка. – Посмотри!

– Ты что – воробьев не видала? – сердито говорит папа.

– Разве ж это воробьи? – удивляется девочка. – Воробьи – маленькие. Как мышки. А эти – как кошки.

– Смотри лучше под ноги, – говорит папа и быстро спрашивает: – Трижды три?

– Сорок семь, – отвечает девочка.

– Думай! – сердито говорит папа.

– Шестнадцать? – дурашливо спрашивает девочка и объясняет: – Это не воробьи. Эти птицы обзываются галками.

– Трижды три! – папа строг и недоволен.

– Трижды три, – тянет Маша, – это… А маленькие галки – галушки?

Но тут они подошли к калитке детского сада, и папа дернул ее на себя. Калитка не поддалась, потому что была закрыта, закручена бечевкой. Папа стал стучать по ней ногой. Маша засмеялась и стала стучать тоже. Так они стояли и стучали, и вся изящненькая металлическая ограда детского садика позванивала, дрожала и будто бы пела.

– Черт знает что! – сказал папа.

– Черт знает что! – повторила Маша.

– Не ругайся! – сказал папа. – Где ты такое слышала?

Маша смотрит на него лукаво:

– Не скажу!

На шум вышла нянечка. Она идет к ним по дорожке очень медленно и очень молча. Подошла к калитке, но вместо того, чтобы ее открыть, стала выискивать что-то на траве – ногами и руками раздвигает траву, и ни слова, ни слова.

– Что же вы нас не пускаете? – угодливо спрашивает папа. – Машенька выздоровела и очень по садику соскучилась.

– Нет, – говорит Маша, – я не соскучилась. Что вы ищете? – спрашивает она.

– Не твое дело, – говорит папа. – Может, я могу вам помочь?

Нянечка посмотрела на него внимательно, и все ее лицо выразило такую мысль: ну чем, чем ты мне можешь помочь в этой жизни, несчастный очкарик?

Папа понял мысль и смутился.

– Да, конечно, – пробормотал он.

Нянечка носком зацепила какую-то бумажку, радостно ахнула, наклонилась и взяла ее, потом дунула на нее, насмешливо посмотрела на папу, слегка плюнула на листок и изо всей силы пришлепнула его к столбу, на котором ему, видимо, и полагалось висеть. Пришлепнула громко, даже вороны с шумом слетели с крыши. И ушла. Папа прищурился сквозь очки и прочитал: «У нас карантин».

– То есть как?! – закричал он. – Мы же выздоровели!

– Смотри, – сказала Маша, – у птиц кончилось собрание.

Папа еще раз потряс калитку.

– Что же нам делать? – крикнул он нянечке.

Она остановилась, повернулась к ним и сказала:

– А как же люди жили в старое время? Без садиков?

– Какое время?! – закричал папа. – У нас же работа! А ребенок абсолютно здоров. Вот документ! – и он потряс над головой справкой.

– А в садике – болезнь. – Нянечка закрыла за собой дверь в дом.

– Ой! – сказала Маша. – Ой! Ура! Пошли скорей домой, меня дочка ждет!

– Какая дочка? – пробормотал папа и потащил Машу к телефону-автомату.

– Я ее положу спать, а ты мне почитаешь про Винни-Пуха, а потом, а потом… Ой! Что будет потом?

– Суп с котом! – сказал папа, заходя в автомат.

Маша прыгает возле и поет:

Садик заболел – ура!

Садик заболел – ура!

У него температура сорок!

Пусть ему вызовут врача!

Я не буду ходить в больной садик!

В больной садик дети не ходят.

– Ах, черт! – говорит папа, потому что автомат съел монету.

Высунулся из кабины, смотрит вокруг. Никого. Только из-за угла медленно идет старик с пустыми молочными бутылками.

– Эй! – кричит папа. – Эй! Дайте двушку! – И протягивает старику рубль.

Старик берет рубль, присаживается на камень и начинает отсчитывать из кошелька монеты.

– Не надо! – вопит папа, схватив первую. – Не надо.

Но старик тщательно считает. Маша стоит и смотрит, как он столбиками выкладывает монеты.

– Аспидов! – кричит в телефон папа. – Аспидов! Я опоздаю минут на десять. Мне надо приткнуть ребенка. Карантин, черт его дери за ногу!

Идет к Маше и берет ее за руку. Старик протягивает ему мелочь.

– Папа, – спрашивает Маша, – а как ты меня приткнешь?

– Черт! – говорит папа. – Проблема!

– Черт! – повторяет Маша. – Дери его за ногу!

– Перестань ругаться! – возмущается папа. – Тебя этому в садике учат?

– Нет, – смеется Маша, – ты!

– Я? – удивляется папа. – Я этого слова вообще не знаю.

– Я тоже, – говорит Маша. – Черт! Черт! Черт! Не знаю совсем.

– Получишь по губам, – сердится папа. – Ладно. Выхода нет. Ты едешь со мной на работу.

Тетенька из бюро пропусков стоит насмерть.

– И думать не думай, – говорит она папе. – У меня без пропусков не ходят – ни малые, ни старые.

– Ладно, – отвечает папа. – Пусть тогда с вами посидит, я пришлю Аспидова с пропуском.

– Пусть посидит, – соглашается тетя. – Но я за нее не отвечаю.

– Не надо, – смеется папа, – не надо. Она просто посидит.

– Я не отвечаю, учтите! – повторяет тетенька.