— Я знаю, как тебе помочь ему. У Клецки, того, есть адвокат?

— Только тот, которого предоставляет государство.

— Почему бы тебе не связаться с ним и не предложить свои услуги в качестве добровольного медэксперта?

— Превосходная мысль. — Он вопросительно взглянул на друга, склонив голову, как любопытная птица. — Как ты до этого додумался?

— Не знаю, дружище. Просто пришло в голову. И где, того, вступаю я?

Tax внимательно разглядывал столешницу. Вокруг слышалось негромкое позвякивание вилок о керамическую посуду. Он пришел сюда за тем ободряющим воздействием, которое Марк оказывал на его настроение. И все-таки…

Он не знал, с чего начать; ведь он не был, о чем и сказал Саре, детективом. С одной стороны, Марк Медоуз, Последний Хиппи, на первый взгляд казался ничуть не более подходящим кандидатом на роль сыщика, однако он был еще и Маркусом Аврелиусом Медоузом, доктором наук, самым выдающимся из всех ныне живущих биохимиков. До того как бросить науку, он совершил несколько крупных открытий и заложил основу для множества других. Его друг — настоящий гений — был приучен наблюдать и думать. Кроме того, Тахиону нравился покрой его костюма, чего для такисианина было почти достаточно.

— Ты уже помог мне, Марк. Это ведь твоя планета Ты разбираешься в ее жизни куда лучше меня. — «Хотя я прожил на ней дольше», — вдруг понял он. — К тому же у тебя есть друзья. Ты знаешь еще… э-э… кого-нибудь кроме тех двоих, которых мы видели на корабле моего кузена?

Марк кивнул.

— Пока что еще троих.

— Хорошо. Надеюсь, они окажутся более сговорчивыми, нежели те двое.

Тахион очень надеялся, что у той или иной альтернативной личности Капитана окажутся какие-нибудь умения, которые могут быть полезными. Какую службу, например, мог бы сослужить угрюмый дельфинообразный Водолей? И даже ради спасения бедного Клецки он еще не был готов в ближайшем будущем выносить общество напыщенного Космического Странника.

Такисианин со скрежетом отодвинул стул и поднялся.

— Что ж, будем играть в детективов вдвоем.

* * *

Парнишка в камуфляжных штанах и повязке а-ля Рембо на голове стоял на углу Гестер-стрит и Боуэри, пытаясь расправить страницы журнала, которые рвал ветер. Tax заглянул ему через плечо. Заголовок кричал: «Доктор Смерть: самодельный киборг-наемник сражается с красными в Сальвадоре».

Парнишка поднял глаза на двух мужчин, которые остановились у газетного лотка рядом с ним, и его худощавые пуэрториканские черты угрожающе заострились. Потом выражение его лица, словно жидкий воск, переплавилось в ужас. Его взгляд упирался в центральную пуговицу желтого жилета. Выше красовался гигантский зеленый галстук-бабочка в крупный желтый горох, стягивавший воротничок розовой сорочки. По бокам свисали фалды пурпурного фрака. Пурпурный же цилиндр с зеленой лентой, украшенной золотыми символами мира, грозил запутаться в низких молочно-серых облаках. Затянутые в желтую кожу перчаток пальцы вскинулись в знаке «V».

— Мир, — произнес носатый нортеамерикано, чье лицо маячило где-то наверху среди всего этого великолепия.

Парнишка бросил журнал продавцу и убежал. Капитан Глюкс захлопал глазами ему вслед, задетый за живое.

— Что я такого сказал, дружище?

— Неважно, — фыркнуло существо за прилавком. — Он все равно ничего бы не купил. Чем могу помочь, доктор? И вашему колоритному другу?

— М-м, — заметил Марк, принюхиваясь, отчего его ноздри затрепетали. — Свежий попкорн.

— Это я, — сказал Джуб. — Я так пахну.

Тахион поморщился.

— Здорово!

Похожие на стеклянные бусины глазки уставились на него, иссиня-черная кожа на лбу собралась в недоуменные складки: ни дать ни взять гора в замешательстве. Потом он расхохотался.

— Я понял! Вы — хиппи.

Капитан Глюкс просиял.

— Прямо в точку, дружище.

Жирные складки на теле продавца заходили ходуном.

— Молодчина, старина Джуб, — проревел он. — Я — Морж. Приятно познакомиться.

Владелец киоска действительно походил на моржа: пять футов складчатого жира, большая круглая голова, покрытая произвольно разбросанными по ней пучками волос, похожими на порыжевшие от времени бритвенные помазки; она плавно перетекала в ворот желто-черно-зеленой гавайской рубаки без какого-либо намека на шею. Из углов рта у него торчали маленькие белые клычки. Морж протянул Капитану мультяшную руку с четырьмя пухлыми пальчиками, которую тот с воодушевлением пожал.

— Это Капитан Глюкс, мой новый соратник. Капитан, познакомьтесь с Джубалом Бенсоном. Джуб, нам нужно кое-что у тебя узнать.

— Валяйте.

Он подмигнул Капитану.

— Что тебе известно о джокере по имени Клецка?

Джуб нахмурился, как огромная туча.

— Его подставили. Этот парнишка и мухи не обидит. Он живет в одном доме со мной. Я чуть не каждый день его вижу… видел, пока все это не приключилось.

— Он, того, не мог услышать, как кто-нибудь болтает о столкновении Земли с астероидом, и взбелениться? — уточнил Глюкс.

Холодный ветер, который еще не понял, что уже наступила весна, прибил к его ногам брошенный кем-то обрывок газеты. Капитан не замечал ни его, ни холода.

— Да если бы он что-нибудь такое услышал, то забился бы под собственное пальто и носа не показал бы оттуда, пока кто-нибудь не убедил бы его, что над ним просто пошутили. Его что, в этом обвиняют?

Глюкс кивнул.

— Вам надо потолковать с Глянцем. Он снимает квартиру, кормит Клецку и ухаживает за ним. У него сапожная будка дальше по Боуэри рядом с Деланси — там туристов больше.

— Он сейчас там? — поинтересовался Тахион.

Джуб взглянул на часы с Микки Маусом, ремешок которых почти исчезал в складках на его смоляном запястье.

— Обеденные перерывы везде уже кончились, так что он скорее всего сейчас сам ушел на обед. Он должен быть дома. Квартира шесть.

Тахион поблагодарил его. Глюкс важно приподнял цилиндр.

— Док!

— Да, Джубал.

— Лучше разобраться с этим делом побыстрее. Летом здесь может стать очень жарко, если Клецку засадят. Говорят, Гимли вернулся.

Тахион вскинул бровь.

— Том Миллер? Мне казалось, он был в России.

Морж заговорщицки постучал пальцем по ноздре широкого плоского носа.

— И я об этом, док. И я об этом.

* * *

— Я нашел его… э-э… лет пятнадцать, нет, шестнадцать тому назад. — Человек по прозвищу Глянец сидел на койке в единственной комнате крошечной квартирки на Элдридж-стрит и раскачивался взад-вперед, зажав ладони между костлявыми коленями. — Это было в семидесятом году. Зимой. Он сидел у помойки за магазином масок и ревел белугой. Его мамаша отвела его туда и там бросила.