Рут едва заметила эту заминку. Она говорила тихо и убежденно:

— Сэр, вы должны были умереть. Доза, которую вы получили, зашкаливает, но у вас также и самая продвинутая версия «призрака» из тех, что мне встречались. Это что-то вроде стимулятора общего действия. Думаю, это прототип защиты от «снежного кома». Вероятно, солдаты, в организме которых находится окончательная версия «призрака», могут ударить по врагу «снежным комом», а сами не ощутят никакого эффекта… и я полагаю, что он сохраняет ваши ткани, несмотря на радиационные повреждения. Он постепенно очищает ваши клетки…

Она на секунду склонила голову в сторону Кэма, а затем вновь взглянула на Эрнандеса и продолжила:

— «Призрак» восстанавливает вас.

— Но я в жизни себя хуже не чувствовал.

— Думаю, он не справляется. Это ранняя модель.

Эрнандес больше ничего не сказал, хотя в голове его наверняка шла напряженная работа. Кэм все еще пытался понять то, что сейчас услышал, — а ведь смертный приговор вынесли не ему.

— Мне очень жаль.

Рут снова протянула руку Эрнандесу, и генерал сжал ее ладонь.

«Она могла бы помочь нам», — подумал Кэм.

— Мне так жаль, — повторила Рут.

В ответ генерал скупо улыбнулся и сказал:

— Они помогли нам протянуть дольше, чем мы могли надеяться.

Эрнандес имел в виду себя и выживших солдат его роты. Он все еще ощущал связь с Лидвиллом, находя утешение в прошлом.

— Ты можешь спасти его? — спросил Кэм, потому что спросить о том, что его действительно волновало, было бы грубо и неуместно.

«Ты можешь помочь мне?»

Ему было стыдно за свой эгоизм, ведь Эрнандес по-прежнему думал в первую очередь о других. Генерал никогда бы не стал просить Рут за себя. Но тут вмешались его бойцы.

— Вам надо улучшить эту наночастицу, — сказал Уоттс.

— Пожалуйста, — добавила Фоштоми.

Еще кто-то спросил:

— Эта штука ведь и сейчас неплохо работает, так?

Рут опустила голову. С каждым днем она вела себя все более робко, что казалось странным для такого высококлассного специалиста. Она все чаще отворачивалась — Кэм запомнил этот жест с того дня, когда Рут впервые встретилась с Эллисон и попыталась избежать столкновения с молодой соперницей. Она привыкала уклоняться от испытаний, и это становилось опасным для них всех. Отчасти вина за ее нерешительность лежала и на Кэме.

— Может быть, — наконец сказала она. — Да, я вижу огромный потенциал. Модель, выделенная из вашего организма, представляет собой передовую разработку самых лучших нанотехнологов. Ее конструировали пятьдесят человек с полным комплектом оборудования и компьютерами.

Рут имела в виду, что осталась одна. Она все еще старалась выражаться уклончиво, как будто надеялась, что ее не станут загонять в угол. Их жизни зависели от нее. И, что более существенно, от ее работы зависел исход войны.

Человечеству суждено было вновь возродиться в Северной Америке. Это не вызывало сомнений, но вот цвет кожи и язык новых аборигенов зависел от успеха или неудачи Рут.

Возможность свободно передвигаться по зонам чумы — только начало. Но если бы удалось создать нанороботов, способных лечить даже серьезные раны, американцев уже ничто не смогло бы остановить.

Кэм сжал изуродованные пальцы и взглянул на Дебру, Рут и Эрнандеса. Все они пострадали, так или иначе. А что если даже после пулевого ранения или смертельного ожога можно будет встать на ноги? Они превратятся в суперлюдей. Кэм мысленно обратился с молитвой ко всем погибшим в Лидвилле исследователям.

«Помогите ей, — попросил он. — Как-нибудь помогите».

Разве работа этих людей не говорила за них? В самих наночастицах должны быть ключи к разгадке, как и другие следы их усилий: недостатки, которые необходимо исправить, улучшения, которые надо внести.

— Ты уже делала это раньше, — сказал Кэм.

— Я сам свидетель, — поддержал его Уоттс.

В лаборатории в Сакраменто Рут удалось быстро взять себя в руки и обогнать четыре исследовательские команды, создав первую рабочую вакцину на основе оригинального «аркоса». Конечно, в этом ей помогли еще два специалиста, Ди Джей и Тодд. Оба они были мертвы или пропали без вести.

— От вас зависит множество жизней, — сказал Эрнандес.

Рут избегала их взглядов.

— Мне понадобится время, — ответила она. — Может, слишком много времени. И здесь у меня нет никакого оборудования.

— В Гранд-Лейк есть, — возразил Эрнандес.

— Да. Есть кое-что.

— Мы можем доставить вас туда.

* * *

Утром 1-го июля они ехали на северо-восток. Прежде чем рассвело, дорога пошла под уклон. Четырехтысячники, возвышавшиеся на востоке, скрывали низкое солнце. Взгляд Кэма снова и снова возвращался к этим пикам. В ярком сиянии нового дня сложно было сказать наверняка, но с южной стороны горы казались необычно гладкими. Они оплавились. Их масса — единственное, что спасло Аспен-Вэлли, отразив большую часть ударной волны. И даже несмотря на это, группа Рут быстро оказалась в тех местах, где болотистая почва хлюпала под ногами. Вода после паводков, вызванных таянием ледников, еще не спала, хотя стволы упавших деревьев были сухими и хрупкими.

— Осторожней.

Фоштоми остановила Кэма, прежде чем он последовал за Митчеллом. Митчелл, переступив через серый засохший пень, угодил в лужу. По крайней мере, казалось, что это обычная лужа, но болотистая почва была обманчива. Митчелл тут же провалился по пояс. Он развернулся, чтобы схватиться за пень. Фоштоми зашлепала по воде ему на помощь. Оба были покрыты черными грязными пятнами гниющей коры.

— Держись! — крикнула Фоштоми.

Кэм оглянулся. Они двигались в центре группы, оберегая Рут. Большая часть отряда ушла вперед на разведку местности, но Рут уже советовалась с Деброй, высматривая другой проход через топь. Подняв руку, она шагнула влево.

— Подожди! — окликнул Кэм и поспешил за ней.

Отдельные деревья еще торчали на фоне неба, безлистые и изломанные. Весь длинный горный склон завалили рухнувшие стволы. К счастью, на высоте в две тысячи девятьсот метров ельник, смешанный с осинами, был редким, потому что в последующие за взрывом секунды ударная волна снесла деревья. Паводки сложили расщепленные стволы и ветки в предательскую головоломку.

С подлеском все было иначе. Большая часть травы и кустарников пережила жару и штормовые ветра. Во многих местах они поднимались над водой — но даже там, где почва повышалась, кустарник был болен. Когда Кэм тронул ветку, листья осыпались, как конфетти. Кэм не сомневался, что с каждой минутой, проведенной на этом разоренном склоне, они получают дополнительные рентгены.

Когда Рут начала боком перебираться через пару бревен следом за Деброй, Кэм схватил ее за руку.