и открываю, ласково и очень нежно. Даже не скрипит и я спокойно смотрю, что там — за ней. Обнаруживаю ещё три двери. Две слева, а одна почти напротив меня и, как раз посередине дальней стены, достаточно просторного помещения. У одинокого окна небольшой стол, четыре табуретки, между окном и запертой дверью стоит добротный диван, похоже раздвижной, в левом углу печка, размеры которой впечатляют, ну а конструкция наводит грусть. Но об этом чуть позже. Вхожу. Смотрю, что находится справа, за приоткрытой мной дерью и снова вижу полки, прибитые к стене. На этот раз они пошире, в два ряда и по три штуки в высоту. За ними деревянная тумба, покрашенная белой краской, с обычной фаянсовой раковиной вверху и медным краником над ней, торчащим из небольшого шкафа белой расцветки, намертво закреплённого на той же самой стенке.

— Ну, ничего себе. Зажиточно живут — любуясь красотой консервных банок, стоящих вразнобой на полках, произношу я вслух, но очень тихо.

— Ладно и с этим тоже, буду чуть позже разбираться — даю я мысленно команду себе и делаю шаги к очередной двери.

Начинаю, как и прежде, с края. Аккуратно открываю и смотрю внутрь крохотной, тёмной комнатки из которой тянет сыростью, берёзовым листом, прелыми дровами и ещё чем то странным, и необъяснимым.

— Ни хрена себе! Тут у них и баня есть, и прямо в доме — громко восклицаю я, через несколько секунд молчания и откровенного удивления.

На этот раз решаю осмотреть всё сразу, уж больно диковинная штука попалась мне на глаза. Никогда не видел такого, чтобы прямо в доме, баня была. Не душ, не ванная, а настоящая баня с печкой, вениками, тазиками и ковшиками на лавке.

— Вот им для чего, оказывается, окошко под потолком понадобилось — «догоняю» я. — Для проветривания и выхода излишков пара.

Осмотр начинаю, как и положено, от печки. Конструкция у неё не совсем понятная. Создаётся такое впечатление, что какой то умелец из двух разных, одну сумел смастерить.

Нет, печь не криворукая. Всё у неё по уму, но не ясно, почему часть этого шедевра делали из блестящей нержавейки, а часть непонятно из какой железной ерунды. Расстёгиваю тулуп, сажусь на корточки, открываю дверцу и заглядываю внутрь странноватого изделия. Конструктивно она почти ничем не отличается от моей буржуйки, а вот размерами превосходит, минимум раза в полтора. На плите справа, также как и у меня, три металлических колечка, как их называют я не в курсе, но чайник, если убрать одно или два из них, кипеть быстрее начинает. Занимают они, примерно, четверть объёма, остальное приходится на округлый бак, с проходящей по его середине трубой. Встаю, присматриваюсь и вижу в баке лёд. Тут же давлю на него рукой, он ломается и пропускает наверх обычную, но очень холодную воду. Это хорошо, что окончательно не промёрзло. Иначе вполне можно было бы, где нибудь обнаружить дырку, что лишило бы меня возможности здесь полноценно помыться. Облегчённо выдыхаю и осматриваю помещение дальше. Чуть выше, на трубе, видна обычная заслонка. На стене красуются: симпатичный, матовый плафон, провод, в резиновой оболочке, выключатель. Вот они то мне сейчас совсем не нужны, но я всё равно нажимаю на прибор, разрешающий свету пробиться наружу.

— Экономьте электричество, а уходя гасите свет — говорю я вслух и покидаю баню, естественно на время.

С помывочной разобрался, поверхностно конечно, но ничего, успею ещё здесь побывать и повеселиться. Иду к следующей двери и более спокойно, толкаю её внутрь. Окно в этой комнате выходит туда, где была бочка с огромным сугробом. Хорошо, что я не решился его расколотить, так как здесь стоит аж три деревянных кровати, по одной у каждой из стен, имеется часть огромной печки, а также полки с книжками, какими то журналами и даже фотками в рамках, стоящими на них. Такую бы идиллию испортил.

— Всё? — спрашиваю я себя и тут же смотрю направо, за дверь.

Да нет, не всё. Есть ещё встроенный шкаф, пускай и узкий, но трёхдверный и о чудо, имеющий зеркало на одной из створок. Подхожу к нему. Снимаю с морды футболку и глядя на своё отражение, глупо улыбаюсь.

— Ну и рожа у тебя Шарапов — говорю я ему фразу из кинофильма, слышанную мной много раз и добавляю. — Особенно щека, которую ты сдуру отморозил.

Сильно страшного на ней ничего нет, но выглядит не эстетично. Красная, кожа шелушится, опухоль присутствует, но надеюсь это не критично и очень верю, что максимум за неделю всё у меня пройдёт. Наглядевшись на себя, пытаюсь открыть среднюю дверку шкафа, ну любознательный я очень, но вовремя вспоминаю про последнюю, комнатную дверь, резко одёргиваю руку и снова выхожу в гостиную, видимо так правильнее будет эту комнату называть. Огибаю печку и резко толкаю дверное полотно. Понятно же, в доме пусто и никто не ждёт меня за очередным шкафом. Осматриваюсь. Всё тоже самое: печки маленькая часть, кровати две, окно стандартного размера, почти такой же шкафчик, зеркальце на нём, но чуть меньше, те же полки. На одной вижу часы, с нерусской надписью чуть ниже крепления стрелок. Делаю шаг, затем ещё один, беру в руки прекративший работать агрегат. Смотрю внимательно на блестящий корпус, на ручки с тыльной стороны, глажу овальный колокольчик сверху и выношу, вполне заслуженный вердикт: — «Вещь». Потом включаю мозги, ставлю будильник на место и выхожу из крохотной комнатки. Наши часы не хуже, а как бы ещё не лучше будут, не зря же мы с Вахидом толкали их за границу.

— Так. И что мы тут имеем? — ворочаясь в гостиной вокруг собственной оси, придирчиво осматриваю я общее помещение. — Домик на пять человек. Печка. Полноценные кровати. Шкафы и полки нормальных размеров. Стол на месте, табуретки присутствуют, посуда в наличии. Еду разогреть, чайник вскипятить, тоже можно.

С интересом рассматриваю огромный, отопительный прибор и прикидываю, сколько потребуется дров и, как долго придётся ему работать, чтобы всё тут основательно прогреть.

— До хрена — чуть поразмыслив, делаю обоснованное заключение, поворачиваю голову в сторону входа в баню и тыкая в него пальцем говорю. — Но вот это, перевешивает всё. Задолбало меня жить, как свинья и неделями не мыться.

Прежде, чем топать обратно и пробовать сегодня же перебраться сюда, сожрал банку холоднющих, забугорных ананасов. Дом то этот, похоже, для гастарбайтеров был построен. Отсюда и такой дефицит тут образовался. Так вот, вкус у этих консервов был…Да, да. Именно такой. Спе-ци-фи-ческий. А здесь их целых пятнадцать